У трынских жителей были давние боевые традиции. Начиная с Чипровского восстания, а потом и во времена восстания в Знеполе, известного под названием «Беглишкий Джубур», русско-турецкой войны (1828—1829 годов) и последовавшего за ней народного движения «Трынский бунт», крупного восстания моравских болгар в 1840—1841 годах, руководимого уроженцем Трынской околии митрополитом Григорием, сербско-турецкой войны 1862 года и готовившегося тогда восстания в Знеполе, трынское население всегда проявляло большую революционную активность. После освобождения от турецкого ига эту активность поддерживало несколько поколений, а славные боевые традиции хранились в народе как священный завет. В 1903—1923 годах многие трынчане, работая на шахтах Перника, имели возможность близко познакомиться с некоторыми руководителями болгарского социалистического движения. Темелко Ненков и Георгий Димитров были организаторами многих стачек за улучшение положения шахтеров, и в этих стачках углекопы получали такую крепкую закалку, что даже поражение Сентябрьского восстания 1923 года не выбило из трынчан социалистических идей. Предчувствуя отлив восстания, члены компартии организовали несколько нелегальных каналов и перебросили в Югославию десятки революционеров, которым грозила гибель. В этот период выросли коммунисты небывалой закалки, которых не могли сломить даже самые жестокие полицейские репрессии. Как синоним твердости вспоминают здесь по сей день имена народного учителя из села Костуринцы Георгия Пописаева и молодого крестьянского парня из Слишовцев Благоя Стратиева, в страшных мучениях погибших, но не предавших организацию.
Партия пустила глубокие корни среди трудящихся Трынской околии. Одинаково горячо участвовали они в изгнании из сел цанковистских банд, терроризировавших население, и в баррикадных боях в городе, организованных партией, в защиту интересов рабочих и всего народа. В 1931—1934 годах, когда страной правил блок реакционных партий, когда платные агенты буржуазии безнаказанно расстреливали деятелей партии, трынские коммунисты, а под их влиянием и все остальное население околии, самыми разными способами выразили им свое глубокое отвращение и возмущение.
Во время всевозможных выборов — и когда выбирали общинных и окружных советников, и когда избирали депутатов в парламент, — жители в своем большинстве всегда стояли за нашу партию. Нет акции, ею организованной, в которой не приняли бы участие трынчане. А трынское население — это часть болгарского народа, в истории которого сияют бессмертные имена Левского, Ботева, Димитрова. Их героическая слава перешагнула границы Болгарии, а имя Димитрова стало знаменем мирового пролетариата.
Теперь, когда партия возложила на меня столь серьезную задачу — организовать партизанский отряд, — революционное прошлое нашего народа придавало мне уверенности и силы.
В долину мы спустились довольно рано. На лугах еще пасся скот, и то тут, то там мелькали пастухи. А ведь нас никто не должен был видеть, и мы поэтому сразу же укрылись в кустах на берегу речки Вуканштицы. Оттуда нам была хорошо видна вся кошара, но ни один человек там не показывался. Только большой черный пес с белой полоской на шее время от времени кидался на кур, когда те осмеливались к нему приблизиться, с лаем прогонял их и снова забирался в конуру, в тень. Мы уже довольно долго сидели в кустах, а никто во дворе так и не появился. Мы начали тревожиться: вдруг нам вообще не удастся повидаться с Петром, а это уже почти срывало нашу встречу с партийным руководством. Мы даже принялись было обдумывать новые варианты организации встречи с товарищами, как вдруг во дворе кошары появился Петр. Хотя было еще довольно светло и нас мог кто-нибудь увидеть, мы не удержались — вскочили и свистнули. Петр стал озираться вокруг. Мы свистнули еще раз. Петр стал приглядываться к кустарнику, но то ли не увидел нас, то ли не узнал. Лишь когда мы помахали ему шапками, он неуверенно направился к нам.
— Эй, люди, что вы здесь ищете? — обеспокоенный нашим внезапным появлением, спросил Петр.
— Тебя ищем! — ответили мы, и оба разом сжали его в объятьях.
Он сразу же хотел отвести нас к себе, но когда узнал, с какой целью мы к нему пожаловали и в чем состоит наша задача, тут же укрылся вместе с нами в кустах, где мы и просидели до полной темноты.
Отец Петра тоже никак не ожидал увидеть нас. Сперва и он тоже не мог понять, что происходит, считал, что мы шутим, но когда мы ему объяснили суть событий и меры, принятые партией в связи с ними, отец и сын сразу же горячо принялись за дело. Петр отправился в город, чтобы устроить встречу с товарищем Славчо Николовым, а отец его, бай Васил, организовал наблюдение над окрестностями, чтоб враг не застал нас врасплох.