До конца июня мы простояли в Риле на одном месте, не проведя ни единой акции. Единственной нашей заботой были поиски съестного. Конечно, за эти дни Йонко Панов сделал ряд докладов — и о международном положении, и по другим, волнующим партизан вопросам, — но это не могло занять все время. От непривычно долгого отдыха и калорийной пищи у каждого из нас накопилось много энергии, которая искала выхода.
Должен признаться, мне совсем не по душе было торчать вот так в Риле. Делал я это только в силу приказа Болгаранова. Бездействие и неизвестность тяготили меня, и я дважды ставил перед партийной организацией вопрос о том, чтобы бригаде вернуться в Трынскую околию. И если на первом собрании мое предложение отвергли (еще не исчезла надежда, что удастся установить связь с Дупницким отрядом), то на втором его приняли. В конце июня мы разделили бригаду на две части — одна, под руководством начальника штаба, оставалась в Риле, чтобы продолжить попытки отыскать отряд Жельо Демиревского, а другая, под моим началом, отправилась в Трынскую околию. Позднее товарищам, оставшимся в Риле, удалось установить контакт с Разложским отрядом, и они совместно провели крупную акцию против немецкого гарнизона в селе Пастра, под Рильским монастырем.
В мою группу вошли партизаны из Трынской, Радомирской и Брезникской околий. Здесь же были Кирил Марков (Златан) из Видинской и Ангел Дафинкичев из Белоградчикской околий. С ними договорились, что они отправятся в свои края и присоединятся к действующим там отрядам или же, если там отрядов еще нет, постараются создать их.
Утром 1 июля бойцы обеих групп сердечно попрощались друг с другом. С нами пошли Асен Оранский (Голица) — он был у нас за проводника — и Тодор Косерков, бригадный врач. Другой врач — Георгий Настев — остался в Риле.
Наша группа двинулась на север. Мы хотели добраться до Верилы, которая связывает Рильский массив с Витошей, а потом повернуть к Трыну.
Спустя двое суток мы спустились в Дупницкую долину. Здесь Асен Оранский простился с нами, и мы зашагали отлогими склонами Верилы, которые вывели нас к Яребковице, маленькому горному селению, относящемуся к Самоковской околии.
День за днем мы приближались к цели. Возле села Лисец от группы отделились Петр Кырценин (Продан) — старый партийный работник из села Дрен Радомирской околии — и товарищи Кирил, Бойчо, Христо, Станка Пырванова, Надка, Филка и Агна, изъявившие желание влиться в Радомирский отряд, а остальные направились к селу Студена Софийской околии. Мы пересекли железную дорогу София — Перник, перебрались через реку Струму. Рассвет застал нас в окрестностях села Райлово, в четырех километрах от перникских шахт. Леса там нет, посевы низкие, да к тому же и косьба в полном разгаре. Неподалеку высилась гора Люлин. Но если идти к ней, мы отклонимся от маршрута, и на это нужно не меньше часа, а уже стало совсем светло. Так что это нас никак не устраивало. Пришлось укрыться в реденьком кустарнике. С трех сторон от зарослей — покосы, траву на них уже собрали в копны, а с четвертой, восточной, стороны к кустам примыкали влажные от росы посевы ячменя.
Место, конечно, не слишком удобное, полной безопасности не обеспечивает, да ведь выбирать не приходилось. Решили прибегнуть к хитрости. Понавешали на ветвях разноцветные провода — если привяжется кто-нибудь из любопытных, скажем, что мы солдаты, опробуем новое немецкое радиооборудование, которое позволяет обнаруживать чужие самолеты, вторгающиеся в воздушное пространство Болгарии. Мы рассчитывали, что нам поможет наша полувоенная одежда. У этой вполне правдоподобной версии было одно только «слабое звено» — девушки-партизанки. Но мы их накрыли полотнищами: тут, дескать, и находится оборудование, видеть которое никому из посторонних не позволено.