ПРИКЛЮЧЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Прощаясь вечером с отцом. Том хотел спросить его о раковине: где она, но забыл. А утром чуть не наступил на неё. Ведь она лежала рядом с его кроватью! Том поднял её и положил в карман. Сегодня-то он не раз поговорит с отцом. Вот будет для отца неожиданность!
Но именно в этот день работа была такая напряжённая, что Том совсем забыл про раковину. Вспомнил только вечером, когда уставший шёл домой.
Как назло, дни пошли такие горячие. Скверно даже было не то, что Том уставал, а то, что его начали раздражать некоторые из товарищей по группе: работают медленно, инструмент бросают где попало. Когда Том споткнулся о молоток в третий раз, он гневно закричал. Тогда мальчик по имени Карл спросил, где у Тома глаза, если он ничего не видит под ногами. Тут Том и выплеснул на него весь свой гнев. Он кричал и ругался, пока кто-то не взял его за плечо и не оттащил в сторону. Это был Роберт. Он хотел поговорить с Томом именно сейчас, несмотря на то, что работы невпроворот.
Они сели в тени. Роберт дал Тому выговориться, а потом спросил:
– Ну и как ты думаешь, что теперь будет?
Тут Том испугался, потому что слишком хорошо знал, как оно обычно бывало в таких случаях у разбойников: слово за слово, а кончалось кулачной расправой... Ему стало стыдно – перед Робертом, перед Карлом, перед всеми. Перед самим собой. И перед учителем, который наверняка видел всё это. Что же ему теперь делать? Ведь никаких сил нет терпеть дальше медлительность этого Карла. Может, попросить короля, чтобы он отправил Карла работать в другое место? Едва ему пришла в голову эта мысль, как Роберт спросил его:
– Том, а в чём, собственно, проблема? Том хотел ответить:
– Разумеется, в Карле! Он такой бестолковый и неповоротливый! Но как раз в этот момент Роберта куда-то срочно позвали. Он только сказал:
– Побудь ещё чуточку здесь и подумай обо всём хорошенько! Я забегу на обратном пути.
Том насупился и строптиво сунул руки в карманы штанов. Чего ещё тут думать, и так всё ясно! Его раковина! Том совсем про неё забыл. Но сейчас-то она ему совсем не нужна. Так уж и не нужна? Том вдруг вспомнил, как прятался от короля, когда сломал музыкальную шкатулку. Что тогда сказал король, когда нёс его на руках к дому? "Скрывать вину - хуже всего. И для тебя плохо, и для меня плохо... Даже если тебе случится когда-нибудь поступить опрометчиво, неверно, приходи сразу ко мне. Ведь я могу всё поправить - и поправлю с большим удовольствием".
Что это он вдруг вспомнил про вину? О какой вине речь? Что он. Том, сделал неправильно? Он просто дал выход своему справедливому гневу. Этот Карл прямо на ходу засыпает.
"Лучше всего сразу приходи ко мне!" - ещё раз повторил голос в его душе. Ну что ж! Может, и в самом деле поможет. Том взял в руки раковину и хотел сказать в неё: "Отец!" Но сделать это оказалось не так-то легко.
Поэтому Том просто сказал туда несколько слов из считалки. И ему сразу полегчало. На сердце стало спокойнее, гнев улёгся, и мало-помалу стало ясно: он был несправедлив с Карлом. Наверное, Карл и сам ничего не может поделать со своей медлительностью. А что мог с ней поделать Том? Надо будет извиниться перед Карлом, да и перед другими, коли на то пошло. Ведь Карл - тоже сын короля!
Сын короля. Значит, Том оскорбил одного из сыновей короля. Тогда, наверное, следовало бы попросить прощения и у его отца, у самого короля! Том не стал откладывать в долгий ящик и тут же попросил у него прощения – прямо в раковинку. Потом смолк и стал прислушиваться. Он, собственно, ничего не слышал из раковины, кроме тишины. Просто не поймёшь, что такое! Но потом он почувствовал, что эта тишина – не простая. Это была великая тишина. От неё исходил такой мир, такой покой, что Том наслаждался этой тишиной, пока она полностью не завладела им. Тогда он сказал только одно слово:
– Отец...
Этого оказалось достаточно. Всё снова было в порядке, даже ещё лучше, чем прежде. Он любил теперь Карла больше, чем раньше. Ему хотелось стать его другом.
Утром Том направился к Карлу извиняться. Но начинать пришлось не со слов, а с оказания помощи – Карл никак не мог повернуть тяжеленную глыбу. Вдвоём же они очень быстро это сделали. И сразу без всяких слов поняли, что всё простили друг другу. Радостные, братья обнялись, и на всю каменоломню раздалось:
– Карл! Карл!..
– Том!..
Роберт стоял неподалёку, всё видел и тоже радовался.
Вечером Том задал Роберту вопрос:
– Как ты научился так хорошо нас понимать и всё улаживать? почему я не умею так?