— Все кончилось хорошо, большое спасибо.
Но Юлиан не спешил отступать с дороги.
— Соня, можно я на ты? Ничего? — но он не дождался ответа. — Если ты не торопишься, давай заедем куда-нибудь в ресторан? Поужинаем, поговорим…
— К сожалению, тороплюсь! — я изобразила на лице максимальное сожаление. Замуж замужем, но все-таки мужчина должен мне нравиться. — Я бы уже побежала, если вы не возражаете.
— Мы же на ты, — напомнил Юлиан. — А как насчет завтрашнего вечера? Или в субботу?
Настойчивый какой. Почему-то самые упорные как раз те, от кого хочешь избавиться.
— Ужасно много работы на этой неделе, а в субботу у нас творческий вечер в библиотеке. Мне очень жаль!
— Ты работаешь в библиотеке?
А вот сейчас кто-то болтанул больше, чем стоило!
— Я побегу уже, мама ждет! — и я решительно обогнула его.
— Погоди, давай подброшу до дома! — он двинулся за мной.
— Мне на метро отсюда быстрее! — моментально соврала я. Еще не хватало, чтобы он знал, где я живу!
Вопрос про телефон я «не услышала», уже ускользнув за дверь.
В метро все-таки пару раз пожалела, что отказалась. Народу была уйма, все в своих куртках толкались, толпились, наступали на ноги, посидеть не удалось, до дома было две пересадки. Ну не сожрал бы он меня за полчаса в машине, правда? Там было комфортно: тепло, не душно, пахло чем-то таким… по-настоящему мужским. Только хотелось бы, чтобы там был какой-нибудь элегантный длинноволосый блондин, а не это… чудовище.
То есть я знаю, что некоторым нравятся накачанные мужики, прямо все тают, но не мне! Что б ему не пристать к какой-нибудь любительнице?
Едва я вошла домой, прискакала Филомена и начала тереться о ноги и требовательно мяукать.
— Сонь! Ты, что ли? — это мама из комнаты. Нет, не я, это маньяк отнял у меня ключи, прокрался и гладит кошку в нашей прихожей. — Будешь идти сюда, сделай мне чаю.
Ну вот, ни здрасьте, ни как твой день, любимая дочь.
— Только ты меня любишь… — я погладила Филомену по спине, она сказала «Мряв!» и помчалась на кухню.
Корм с кроликом она любит, а не меня, меркантильное животное.
Я вздохнула и пошла приносить жертвы великой кошачьей богине. У нее, правда, полная миска корма, но это уже несвежий, понимать надо, целый час, небось, как насыпали.
— Умрешь с тобой, пока ты стакан воды матери принесешь! — а это собственно мать явилась за стаканом воды.
— Поставь, пожалуйста, в следующий раз напоминалку на телефон, что они у тебя кончаются, — попросила я, отдавая маме таблетки. — Не мне же следить за твоими лекарствами.
— Так сложно до аптеки дойти? — проворчала она.
Я решила посоветованное Юлианом лекарство ей пока не давать, матушка и так была не в духе.
— Поблизости не было, пришлось ехать в другую аптеку, — я достала из холодильника котлеты, поставила воду под макароны и принялась строгать салат. — Есть будешь?
— Ну и съездила, ничего, можно подумать, у тебя дела были, — мама уселась на свое «хозяйское» место в кресло с подлокотниками, что означало — есть будет.
— Может, и были, — вздохнула я.
Даже если бы они были, какие у меня варианты?
Интересно, как там Ксанка выкрутилась с платьем на бал…
— Чего вздыхаешь? Все по свиданиям скачешь, нет чтобы замуж выйти, — в голосе мамы уже не было раздражения, видимо, лекарства начали действовать. Или ей одной было просто скучно.
— Мам, а как, по-твоему, замуж выходят? — я вздохнула еще раз, засыпала макароны в кастрюлю и положила котлеты на сковородку. Они сразу зашкворчали, заглушая разговор, но матушка у меня не из тех, кто пугается трудностей.
— Я вот сразу вышла, как захотела! — она вполне перекрикивала сковородку.
— Ага, и развелась — трех лет не прошло… — я пробурчала себе под нос, но она, конечно, услышала.
— Зато ты появилась! Единственное, что я от твоего отца хорошее видела!
— Ага, какое у нас поколение одиноких женщин с ребенком, мам? Четвертое?
— И ты могла бы завести. Замуж тебя уже никто не возьмет, так хоть для себя роди!
Я поставила салат на стол и вернулась к плите, наблюдать за макаронами. Что я могла сказать? Сегодня ругаться не хотелось.
— Что молчишь? Неужели даже на один раз себе мужика найти не можешь?
— Зачем? Чтобы дочь выросла такой же, как я?
— А что тебе не нравится? Я была хорошей матерью!
— Все мне нравится, мам. Но своему ребенку такой судьбы я не хочу, — я положила еды маме и себе и только взяла вилку, как увидела эти поджатые губы и дрожащий подбородок: