– Да ладно вам, – не выдержала Лариса передернув плечами. – Вас ждет папа. Увидимся потом.
Леся прекрасно поняла, что она хочет поскорее их отгородить от нее.
– Тогда до завтра, Катерина, – сказал Саша, неожиданно перехватил ее кисть и сжал.
По спине мурашки прокатились от его прикосновения, но девушка смогла пересилить себя и кивнула. Когда все отошли, Лариса не сдерживала себя в эмоциях и прицепилась к первому, что пришло ей в голову.
– Как это понимать? – сверкнула она глазами.
– Что именно? – спросил Степанович.
Он стоял за Лесей и сжимал ее плечо, чтобы та молчала.
– Что тут делает Красавец? – спросила она. – Папа запретил его седлать.
– Он уже здоров и готов для выхода, – спокойно ответил Степанович.
– Кто сказал?
– Катерина.
Лариса сжала кулаки и посмотрела на Лесю.
– Но папа запретил! Вы не посмеете идти против него.
В этот момент к ипподрому подъехала машина Мельнихова. Лариса победоносно вскинула голову и мстительно улыбнулась. А Степанович встретил хозяина пожатием руки.
– Вы хотели что-то обсудить со мной? – спросил Мельнихов.
Конюх не успел ответить, так как быстрее него затараторила Лариса.
– Папа, они вывели Красавца и хотят, чтоб я на него села. Но ты знаешь, что это опасно. Они хотят, чтоб я упала, а моего коня вообще покалечить.
– Погоди, Лариса, – остановил ее Мельнихов. – Не хотите ли вы сказать, Степанович, что ослушались меня? Надеюсь, у вас на это были серьезные причины. Я не собираюсь терять коня из-за вашей нерасторопности, он стоит дороже вас.
– Роман Никитич, – немного опешил конюх, но быстро взял себя в руки. – Я могу с уверенностью заявить, что конь готов к выходу.
Строгий взгляд Мельнихова на миг метнулся в сторону Леси.
– С чего такая уверенность? – спросил он.
– Я лично видел, как Катя гнала его галопом по загону, и не было никаких признаков былой травмы.
Губы Мельнихова сжались в одну тонкую линию, что означало его крайнее недовольство.
– Кто ей дал разрешение на это?
Конюх отпрянул, но решительно продолжил.
– Вы сами слышали, как хорошо отзывался ветеринар о Кате. Следовательно, я подумал и решил дать ей возможность. Она справилась за три дня.
– Кто дал вам право решать? – прошипел Мельнихов. – Это моя конюшня, мои кони. Этого пока никто не отменял и именно поэтому, без моего ведома, тут происходить ничего не может. Вам все понятно? От этого зависит ваше положение в этом месте.
Степанович побелел, а Лариса наслаждалась ситуацией. Она не сводила глаз с Леси, жестами показывая, что ее ожидает.
– Мне не нужны люди, игнорирующие мои приказы.
– Я понял. Больше такого не повторится, – выдавил из себя конюх.
– Хорошо, что мы поняли друг друга.
Он перевел взгляд на Лесю. Ее руки держали за узду Красавца, а испуганный взгляд бегал по мужскому лицу. Глубоко вдохнув, черты лица Мельнихова смягчились.
– Простите, пожалуйста, Степановича, – произнесла Леся, понимая, что молчать толку нет. – Это я уговорила его дать мне возможность вылечить коня. Это я виновата, не он. Извините.
Мельнихов сдвинул брови. Он понимал, что должен действовать строго, но не нашел сил поднять голос на эту девушку. Вместо этого он спокойно ей объяснил.
– Екатерина, я понимаю твое желание отгородить Степановича, но он ослушался меня.
– Но это я его оседлала, – возразила девушка, почуяв перевес в ее сторону. – Красавец действительно готов выступать. Я могу доказать.
Мельнихов замялся. Лариса поняла, что всё пошло не так, как она хотела.
– Папа, Катя ослушалась тебя, – дернула она отца за рукав. – Ты должен ее уволить.
– Что ты говоришь? – повернулся он к ней. – С чего за такую малую оплошность увольнять?
Лариса опешила. Теперь пришла очередь Лесе корчить рожицы.
– Как малую? Ты уборщицу уволил за то, что она мусор не вынесла. А тут тебя вообще не послушались!
Мельнихов посмотрел на Лесю.
– Нет, Лариса, не сегодня. Екатерина, ты получила выговор, следующего быть не должно.
Девушка кивнула. Ей все равно, что будет потом, она своего добилась.
– Вы, Глеб Степанович, тоже это запомните.
Конюх кивнул и сжал девушку за плечо.
– Спасибо, – прошептал он ей на ухо. – А теперь покажи, на что способна.
Девушка кивнула и оседлала Красавца. На коне она была намного уверенней, и выглядела так же. Прямая спина, изящный изгиб ног, приподнятый подбородок и большие блестящие глаза из-под блеклых кудрей. Мельнихов нахмурился, ведь он четко помнил, что месяц назад они были черными. Но такие разительные перемены ничуть не портили ее внешность, наоборот – придавали зрелости. Мельнихов помахал головой. Его мысли пошли не в ту сторону.