Леся молча кивнула.
Он поцеловал подошедшую к нему Ларису в щеку и ушел.
– Ну как? – спросила девушка Лесю. – Похоже, ты уже не имеешь него влияния, и я снова его любимая дочка.
Довольно улыбнувшись, она пошла прочь с ипподрома. Степанович, вышедший на шум с конюшни, развернулся и вновь скрылся. Никто ее не поддержал. Леся громко втянула воздух носом, сдерживая ненужные эмоции. Пора браться за работу.
Под вечер, только закончив в конюшне, ей не дали даже покушать. Мельнихов впихнул ей в руки пакет, отправил переодеваться, а сам поспешил приветствовать гостей. Леся переоделась. В зеркале перед ней предстала худенькая девушка с большими зелеными глазами одетая в новенькие джинсы и хлопковую блузку. Отнюдь не темненькая, а смуглая кожа – годовалый загар давно сошел. Бандану она сняла, но повязала черную ленту с выступления, которую любезно предоставил Степанович. Луна на небе и не было другого выхода. Леся повязала ее так, чтоб она скрывала отметину лбу и придавливала уши, а в остальных местах все скрывала волосами.
Во дворе, у небольшого столика, что принесли заранее, собралось человек десять. Все они серьезные, как на поминках, и ее появление не изменило ничего. Лесю представили и отослали к Ларисе в сторону. Та сразу скривилась. Не желая тоже говорить, Леся стала вслушиваться в разговор взрослых. Насколько она поняла, эти люди из депутатов местной рады, как и Мельнихов. А разговаривали они о политике, в которой Леся ничего не понимала. Ей скучно. За день она подустала, а такой тихий вечер навеивал мысли о мягкой кровати. Лариса стояла недалеко и болтала по мобильному телефону. Тут ее внимание привлекло небольшое движение на углу дома. Решив, что ее отлучки никто не заметит, Леся решительно направилась туда. Но к ней вышли сами. Пред ней предстала молодая женщина с бойкими глазами.
– Привет. Ты Катерина? – быстро спросила она.
– Да, – нерешительно ответила девушка. – А вы кто?
– Эльза Николаевна, – представилась она. – Как ты себя чувствуешь в новой семье? Что думаешь об отчиме? Как ты относишься к новой сестре?
Вопросы сыпались быстро и профессионально, что означает – перед ней журналистка.
– Вам нельзя тут быть, – сказала Леся, что отнюдь не смутило женщину.
– Мне дали разрешение, – ответила она уверено. – Ну так как, насчет маленького интервью?
– Нет. Мне нельзя с вами с вами говорить.
– Тебе запрещают говорить с людьми? Роман Никитич с тобой грубо себя ведет?
– Нет, – запротестовала девушка.
Их разговор прервала Лариса. Девушка увидела, как Леся ушла и проследила. Она даже успела привести Мельнихова. Тот расплылся в искусственной улыбке.
– Эльза! Кажется, я запретил вам ходить сюда, – спокойно начал он. – Я должен просить вас покинуть ипподром.
– Роман Никитич, может, разрешите мне закончить интервью. Мы говорили о вас. Правда, что вы запретили Кате общаться с людьми? Как вы к ней относитесь?
Мельнихов покраснел.
– Я ничего не запрещал ей. А вас попрошу удалиться или вызову охрану.
– Ладно, ладно, – женщина замахала руками и, подмигнув, словно растворилась в темноте.
Мельнихов, красный как рак, навис над девушкой.
– Как ты посмела говорить такое? – прошипел Мельнихов, не хуже змеи. – Я столько сделал для тебя, старался как лучше, а как ты отплатила? Ты даже не сняла эту тряпку с головы! Нет, я такого не потерплю! Будешь и дальше чистить стойла. Поняла?
Леся сжалась под громостской фигурой Мельнихова еле сдерживаясь не разрыдаться от такой несправедливости.
– Я давно говорила тебе, папа, что это плохая идея, – заверила Лариса. – С самого начала от нее дурно пахло.
Девушка, уважая старших, не могла им сильно противостоять, а вот Лариса – другое дело.
– Ты бы заткнулась, Лариса. Тошно от тебя, – сказала она и совсем не ожидала того, что за этим последует.
Мельнихов сильно схватил ее за плечо, подтянув к своему пунцовому лицу.
– Не смей! – пригрозил он, плюясь. – Ты и так на грани своих прав находишься в этом доме.
Девушка, не ожидая такого давления с его стороны, машинально кивнула. А получив свободу от его рук, в ней вскипела все, что копилось много месяцев.
– Нужен мне ваш ипподром! – презрительно бросила она сплюнув. – И вы, со своей Ларисочкой, тоже. Знать вас не хотела, не то, что жить тут!
Тут Мельнихов замахнулся, и Леся отлетела от удара на землю. Щека ужасно горела. Сдерживая слёзы обиды, она вскинула подбородок и гордо встала.