— Да брось, мы с вампирами давно уже не воюем, — возразил Дымков, прекрасно понимая, что его бывший товарищ по стае во многом прав. — И сбавь громкость, пожалуйста!
— Ладно тебе, если даже Афонька придет, вряд ли он нас услышит, — отмахнулся от него Тимофей, но говорить все-таки стал тише. Борис положил руку ему на плечо:
— Я тоже за них беспокоюсь, но они могут постоять за себя — тебе ли этого не знать?
— Да, я знаю… — грустно усмехнулся Тимофей и вдруг ни с того, ни с сего добавил. — Они все очень по тебе скучали. И Филипп с Марией тоже, и девочки. Зря ты тогда так резко уехал.
Дымков со вздохом опустил глаза на слабо мерцающий экранчик мобильника. Уже второй раз члены его бывшей стаи говорили ему, что он напрасно сбежал из Выборга.
— Я должен был найти Ликина, — объяснил он шепотом.
— Но ты мог хотя бы иногда к нам приезжать. Или звонить, переписываться… Тебе совсем этого не хотелось?
— А вам?
— Мне — да, — быстро ответил Тимофей. — И Василию — очень хотелось. Ну, остальным, может быть, не в такой степени, но все-таки… Слушай, когда все это закончится, приезжай к нам в гости! Вместе по лесу погуляем, хочешь?
«Да! Хочу!» — чуть было не вскрикнул Дымков в полный голос, но в последний момент все-таки сдержался.
— Я приеду, — пообещал он тихо. — Обязательно. В конце концов, отсюда до Выборга совсем не далеко.
Тимофей протянул ему руку. На чердаке было слишком темно, и Борис не мог разглядеть его лицо, но он был почему-то уверен, что сейчас Григорьев радостно улыбается.
— А скажи, Тимофей, — задал он осторожно уже давно мучивший его вопрос, — у тебя сейчас как — все хорошо? Ну, в общем, ты ни о чем не жалеешь?
Григорьев сжал его руку чуть сильнее, и Борис снова интуитивно почувствовал, что теперь друг-вервольф пристально смотрит ему в глаза.
— У меня действительно все хорошо, — сказал он, снова повышая голос. — И я безумно за все тебе благодарен. Правда.
И снова они сидели молча, машинально отмечая, что за чердачными окошками становится все темнее, а есть хочется все больше. Когда на улице наступила ночь, напарники попробовали спать по очереди, но на жестком и холодном полу чердака это было не слишком удобно. Максимум, что им обоим удавалось — это вздремнуть на пару часов, а потом каждый из них просыпался и начинал уговаривать поспать своего товарища.
К тому времени, когда крошечные квадратики неба за окнами снова стали светлеть, Борис уже чувствовал себя окончательно вымотанным. Тимофей в очередной раз уснул — теперь, как показалось Дымкову, более-менее крепко, поэтому сам он прилагал все усилия, чтобы не пропустить никаких звуков на лестничной площадке. Но там тоже стояла тишина, и в какой-то момент Борис вдруг обнаружил, что сидит с закрытыми глазами и что проснувшийся Тимофей осторожно пытается его разбудить:
— Ты что, не слышал? Это же он!
Борис потряс головой и тоже услышал внизу щелчок замка и скрип двери. Сначала он подумал, что Афанасий только что вернулся и вошел в свою квартиру, однако потом из-под люка послышались чьи-то удаляющиеся шаги, и Григорьев, продолжая шумно принюхиваться, заметно разволновался.
— Боря, кажется, он уходит! — прошептал он и, забрав с люка мобильник, попытался его открыть. Дымков быстро перехватил его руку и навалился на люк всей своей тяжестью:
— С чего ты взял? Его же дома не было!
— Мы проспали, когда он вернулся! А потом он сразу снова ушел, — уже в полный голос выкрикнул Тимофей и, отпихнув Бориса в сторону, открыл люк. На лестничной площадке уже никого не было, но по подъезду слабым эхом доносились шаги быстро спускающегося по ступеням человека.
— Бежим за ним! — Тимофей начал спускаться по железной чердачной лесенке. Он старался слезть как можно быстрее, но получалось это у хромого вервольфа не особенно хорошо. Дымков еле дождался, когда Тимофей окажется на площадке, и выпрыгнул с чердака, ухватившись рукой за верхнюю ступеньку лесенки. Но время все равно уже было потеряно — далеко внизу громко хлопнула входная дверь.
— Скорее! — Борис побежал вниз, перепрыгивая через несколько ступеней. Тимофей поспешил за ним, однако, пробежав в человеческом облике два этажа, внезапно остановился.
— Я тебя догоню! — крикнул он Борису, опускаясь на четвереньки.
— С ума сошел?! — ужаснулся Дымков, по инерции пробегая еще один лестничный пролет. Но лохматая серая тень, еще недавно бывшая его другом Григорьевым уже промчалась мимо него огромными прыжками, и Борису оставалось только помчаться следом.
Из подъезда они выскочили вместе и сразу же увидели вдалеке идущего вдоль дома высокого молодого человека с такой же спортивной, как у Афанасия, фигурой. В первый момент Дымков засомневался, точно ли это Ликин, но Григорьев тут же бросился за этим человеком, и тот, услышав за спиной какой-то странный шум, обернулся. И несмотря на то, что Борис и Тимофей не видели его почти два года, они без труда узнали бывшего оборотня. Он их, судя по всему, тоже — потому что немедленно кинулся бежать и скрылся за углом дома.