Шейн закинул ногу на ногу и кивнул.
— Именно этого я и добиваюсь, вызывая огонь на себя.
— Ждете, что я поверю в то, что это единственная причина?
— Мне глубоко плевать, во что вы там верите, — отрезал Майк.
— Подождите, — простонал Джентри, — он вовсе не это имел в виду, Осгуд.
— Черта с два! — фыркнул Шейн.
Осгуд откашлялся и поджал губы.
— Вы не оставляете мне выбора, Шейн. Я собираюсь отдать приказ о вашем немедленном аресте.
— На каком основании?
— Сокрытие улик в деле об убийстве.
Майкл поднялся.
— Я пробуду в тюрьме ровно столько времени, сколько понадобится моему адвокату, чтобы получить повестку в суд по поводу правомочности моего ареста.
— Эй, послушай, Майк, — вмешался Джентри, но тот скучающим тоном его перебил:
— Осгуд блефует. Он не собирается меня арестовывать. У него хватает ума сообразить, что его единственный шанс расколоть это дело состоит в том, чтобы я оставался там, где убийцы Уилсона могли бы до меня добраться. — С этими словами он повернулся и не торопясь вышел из кабинета, оставив прокурора штата лишившимся дара речи и багровым от ярости.
За дверью кабинета Осгуда его схватил за руку Тимоти Рурк, старый друг и репортер «Дейли ньюс».
— Мне только что намекнули, что Осгуд поджаривает тебя на вертеле, — воскликнул Рурк. Его нос подергивался, как у ищейки, идущей по горячему следу. — Что происходит, Майк?
— Спроси у прокурора, — посоветовал Шейн и пошел по коридору.
Рурк шел рядом, жалуясь на ходу:
— Все, что мне известно, я прочел в «Геральд». Просвети меня, Майк.
— Используй точку зрения «Геральд», — посоветовал тот. — Это хороший вариант. — Остановившись у шахты лифта, он нажал на кнопку «Вниз».
— Но я-то рассчитывал вывести их на чистую воду, — весело возразил Рурк. — Черт, это же явная клевета! Они ведь чуть ли не в открытую обвинили тебя в том, что бандиты купили твое молчание.
Майкл криво улыбнулся.
— Лишние деньги мне не помешали бы.
В этот момент кабина лифта остановилась, и Шейн зашел внутрь. Рурк последовал за ним.
— Брось заливать! Я однажды сделал ошибку, попавшись на эту удочку.
Когда они вышли из лифта на первом этаже, детектив подхватил журналиста под руку и повлек его к выходу на Флэглер-стрит.
— Ты завтракал?
— Нет. Я повсюду рыскал, пытаясь что-нибудь раскопать.
— А я увертывался от пуль и прокуроров штата. — Они зашли в небольшой ресторанчик, заняли столик на двоих в глубине зала, и Шейн сказал: — Слушай внимательно, Тим. Ты сможешь для меня кое-что сделать, если я еще буду жив, когда ты отправишься к себе в редакцию.
Глава 6
После завтрака Шейн и Рурк продолжили спор на тротуаре у входа в ресторанчик. Тимоти был рассержен и упорствовал, требуя информации, в которой была бы хоть крупица правды.
— Извини, — возразил Шейн, — но по-другому нельзя. — И с этими словами направился к старому зданию на Майами-авеню.
Не переставая саркастически улыбаться, он вошел в него, поднялся на второй этаж, повернул в темном коридоре направо и остановился перед деревянной дверью, на которой висела табличка «Мануэль П. Маркл, адвокат».
В Майами Мэнни Маркл считался самым ловким адвокатом по уголовным делам. Его клиентуру составляли богатейшие преступники страны, которые во время сезона заполоняли солнечный субтропический курорт. И Шейн знал, что изощренный ум правоведа Маркла был так же грязен, как и его контора.
Повернув ручку, детектив вошел в пыльную комнату, в которой стояли стол и четыре стула, отчего она казалась тесноватой. Людей в ней не оказалось.
Шейн прошел к двери, на которой было написано «Посторонним не входить», открыл ее и вошел в кабинет, размерами превосходивший приемную раза в два. Здесь вдоль стен тянулись стеллажи, забитые книгами по праву и юридическими справочниками, у окна стоял поцарапанный пыльный стол, заваленный бумагами, а за ним у стены — низенький металлический сейф, дверца которого была открыта.
Мэнни Маркл был в кабинете один. Он поднял голову и без всякой сердечности в голосе произнес:
— Привет, Шейн!
У адвоката было худое, почти изможденное лицо, на котором резко выделялись толстые губы. Над холодными светло-голубыми глазами хищника нависли густые брови. Лысую остроконечную голову пересекала длинная прядь каштановых с проседью волос. На Маркле был мятый костюм, весь усеянный сигаретным пеплом.