— Вы не разглядели номера машины или этих двоих мужчин? — продолжил допрос Джентри.
— Все произошло слишком быстро, — с сожалением объяснил Карлтон. — Мне и в голову не пришло посмотреть на номер. Да и скорее всего я бы не смог его разглядеть. Но благодаря яркому лунному свету и освещению приборной доски в машине видел этих мужчин. Правда, мимолетно.
— Вы смогли бы их опознать, если бы увидели снова? — спросил Джентри.
Карлтон заколебался, остановив на мгновение взгляд на трупе. В его глазах отразился испуг. Он медленно покачал головой и заявил с излишней горячностью:
— Нет. Нет… Боюсь, что нет.
Шейн стоял в стороне и внимательно наблюдал за ним. Потом, подойдя вплотную к Джентри, резким тоном заметил:
— Вы уходите от ответа, Карлтон. Боитесь признаться в том, что могли бы опознать этих людей, не так ли?
Карлтон поджал губы и холодно посмотрел на детектива.
— В конце концов, я простой свидетель, я не…
— Боитесь, — тоном обвинителя констатировал Шейн. — Как страус, прячете голову в песок. Предпочитаете стоять в стороне и наблюдать, как парочка убийц гуляет на свободе, но не станете подвергать свою жизнь опасности, выступая в суде против них.
— Но я сделал все, что мог, — запротестовал Карлтон. — Автомобиль мчался с сумасшедшей скоростью, и…
— У вас было преимущество. Когда машина приближалась к вам, вы стояли неподвижно. Луна светит ярко, и, как вы сами сказали, лица освещала приборная панель. Тогда вас разбирало любопытство, вам хотелось знать, что совершили эти двое. Они вас чуть не задавили, и вероятнее всего вы приложили все усилия, чтобы получше их рассмотреть.
— Погоди-ка, Майк. — Джентри схватил Шейна за руку и отодвинул его в сторону. — Похоже, мистер Карлтон старается как может. Итак, Карлтон, — продолжил он, подойдя вплотную к свидетелю, — если вы о чем-то умалчиваете, не желая рисковать своей жизнью, мы обеспечим вам охрану полиции. Рассказывайте!
Карлтон перевел взгляд с Джентри на мертвеца, облизнул губы и попятился.
— Меня это не касается, — выпалил он. — Я рядовой гражданин. Это ваше дело — разбираться с убийцами. — С этими словами он повернулся к двери.
— Постойте! — резко окликнул его Шейн. — Это не только дело полиции. Клем Уилсон был убит потому, что у него хватило мужества защищать правое дело. Свою страну, клянусь Богом. Он погиб, сражаясь с врагом, таким же опасным, как любой японец или немец. А это и вас касается, Карлтон. Долг каждого гражданина помочь нам поймать его убийц.
Начальник полиции Джентри нахмурился и повернулся к Шейну:
— О чем ты там толкуешь? По-твоему, это убийство связано с подрывной деятельностью?
Шейн в ярости махнул рукой в сторону скрюченного тела:
— А что ты об этом думаешь? Как тебе эта картинка? Двое приезжают на станцию и о чем-то спорят с Клемом. Едва они отъезжают, как он бежит звонить мне. Но убийцы возвращаются, застают его за телефонным разговором и, не задавая лишних вопросов, стреляют в него через дверь. Потом заходят внутрь и всаживают в него еще одну пулю для верности. Боже правый, Уилл, тебе что, нарисовать, как это было?
— Продолжай, — пробормотал Джентри.
— Если бы ты лично знал Уилсона, ты бы понял, что я имею в виду. Только вчера мы с ним разговаривали, и он рассказал мне о замаскированных предложениях, которые получал с тех пор, как ввели нормирование бензина и резины. На черном рынке торгуют бензином и крадеными или контрабандными шинами. Кое-кто ищет и находит способы обойти ограничения. У Клема просто закипала его американская кровь. Каждого, у кого водились подобные мысли, он считал предателем. Один его сын погиб на Тихом океане, а второй — ждет отправки. Вот и ответ на твой вопрос, Уилл.
— Считаешь, что именно по этой причине двое громил заявились сюда сегодня ночью? — медленно уточнил Джентри.
— Уверен, — проворчал Шейн.
Джентри с подозрением посмотрел на него.
— Что именно сообщил тебе Уилсон по телефону перед тем, как его убили?
Выражение лица Майкла стало жестким.
— Пока что я придержу эту информацию при себе. — Он задумчиво смотрел на тело Клема Уилсона.
— Черта с два! — зарычал Джентри. Его красное лицо потемнело от гнева. — Выкладывай! Если, конечно, у тебя что-то есть.