— Ну не такой уж я плохой.
Дайана расслабилась, только сейчас поняв, что до сих пор пребывала в напряжении.
— Жаль, карт у меня нет. Обычно я беру их с собой, но последняя колода так растрепалась, что я ее выкинула, да так и не собралась купить новую. У тебя случайно нет с собой карт или миниатюрного наборчика для игры в скрэббл?
— Нет. Извини, Дайана, — отозвался он.
— Скажи, а тебе часто приходится бывать в местах боевых действий?
— Случалось.
— Хочешь поговорить об этом?
Он пожал плечами.
— Что ты желаешь узнать?
— Подавляет тебя то, что ты там видишь?
— Конечно.
— Зачем же ты этим занимаешься?
— Я занимаюсь не только этим, иногда пишу репортажи и о хороших вещах.
— А ты… — Она помолчала. — У тебя всегда бывает желание докопаться до истины?
Он помолчал, затем ответил:
— Наверное, да.
— Верю, — насмешливо заметила Дайана, потом добавила серьезным тоном: — Том, расскажи мне о женщинах в твоей жизни. Было что-то серьезное?
— Нет, давно не было.
— Значит, когда-то все-таки было?
— Однажды, — ответил он после долгого раздумья.
— И почему же не получилось?
Том пристально смотрел на огонь и Дайана долго наблюдала за ним, держа чашку в руках и прищурившись.
Волосы его высохли и торчали в разные стороны, одежда сильно измялась, но тем не менее она поймала себя на мысли, что находит его красивым. Широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги. Она вспомнила, что делает он все легко, без лишних движений. Видела она и еле заметный тонкий шрам, и пальцы у нее задрожали от желания нежно прикоснуться к нему…
— Том? — позвала она.
— Ну… она утверждала, что ничего не получилось, потому что меня почти никогда не было дома, хотя она и знала заранее, как все будет. Еще она уверяла, что мы никогда не поженимся, потому что я циник…
— На самом деле?
Том кинул на нее беглый взгляд, улыбнулся.
— А ты как думаешь, Дайана?
Она скривилась.
— Мне-то откуда знать? Но разве ты не был влюблен в нее?
— Любовь, — задумчиво произнес он. — Да, это похоже было на любовь. Поразительно, как быстро на место любви пришли слезы и упреки. Очевидно, — сухо добавил он, — ты считаешь, что я обвиняю ее. Нет. Напротив, я рад, что она вышла замуж и, похоже, счастлива.
— А ты все еще ее любишь, Том?
— Нет.
Ощущая внутреннюю дрожь, Дайана пристально посмотрела на его склоненную голову… и поверила ему.
— Ну а сейчас — каково тебе? — спросила она, помолчав.
Он пожал плечами.
— Обжегшись на молоке, дуешь на воду? — настаивала она.
— Как у тебя с Ричардом Джеффризом? — предположил он.
— Вовсе нет, — невозмутимо ответила Дайана. — Что ты собираешься делать дальше? Менять женщин одну за другой?
— Милая Дайана, я вовсе не…
— Да ну же, Том! Может, я и не в твоем вкусе, может, тебе даже смотреть на меня неприятно, но все же я женщина! И готова поставить последний пенс на то, что ты нравишься многим девушкам. Мне просто интересно, что ты делаешь в таких случаях?
— Ты ведь уже пару раз обвинила меня в том, что я заперся в башне из слоновой кости.
— Это не означает, что я верю, будто ты ведешь монашеский образ жизни. Уверена, что ты очень привередлив и что тебя трудно удержать.
— Дайана, если это то, что я думаю, то ответ один — нет.
— А о чем ты думаешь, Том?
— Сведения выуживаешь, щупальца выставляешь в присущей тебе неподражаемой манере…
Ее охватил гнев, куда более сильный, чем до этого она испытывала по отношению к нему. Она мгновенно встала и плеснула на него остатки своего кофе. К счастью, кофе успел остыть, но все же Том опешил от неожиданности, затем выругался и вскочил на ноги. Сжав ее руку сильными пальцами, он уставился на нее.
Они простояли так, сердито глядя друг на друга, довольно долго, потом он процедил сквозь зубы:
— Да ты просто дикая кошка, Дайана! Ты именно так отлавливаешь себе мужчин?
— Ну и что с того? — бросила она. — Что ты сделаешь теперь, Томас Уильямс? Поцелуешь меня, чтобы снова выразить свое презрение?
— А что, кто-нибудь переспал с тобой в знак презрения, Дайана? — протянул он, слегка ослабив пальцы, но не выпуская ее.
— Никто со мной не спал вот уже года три, Том, — напряженно ответила она, — так что и ты не надейся. Не думай, что тебе удастся одурачить меня. Все мужчины одинаковы.
— Это твоя теория или ты говоришь так, опираясь на свои обширные познания, Дайана? — издевательским тоном спросил Уильямс.
Щеки ее слегка покраснели, но она не отвела глаз.