— Дайана… — Вскочив, Томас помог ей встать и заключил ее в объятия. — Как же я люблю тебя! — прошептал он.
Немного позднее, выйдя к нему в золотистой ночной рубашке, она предупредила:
— Это не моя идея.
— Нет? — Он провел пальцем вдоль треугольного выреза.
— Нет, это мама с Энн заставили меня купить.
Он усмехнулся.
— Неплохо.
— Она прикрывает ногу, Том. — Я еще стесняюсь.
— Напрасно, милая. — Он улыбнулся — как луч солнца после дождя выглянул. — Я думал, что теперь ты перестанешь переживать.
— Ты такой замечательный, Том, — прошептала она.
— Не всегда. — Он обнял ее за талию. — Если я не могу быть с тобой, я становлюсь невыносимым.
На губах ее задрожала улыбка.
— Это мне нравится.
— Мы так и не поели, — сонно произнесла Дайана позднее, лежа рядом с ним в постели. Атласная рубашка валялась на полу.
— Нет, моя принцесса.
— Значит, для тебя все по-прежнему, Том?
— Намного лучше. Ты для меня не только все та же волшебная принцесса, теперь ты моя. Помнишь, как мы занимались любовью в первый раз?
— О Боже, конечно! Я даже помню, как ты впервые меня поцеловал.
Томас усмехнулся.
— Мне бы надо было сообразить, что потом я всю жизнь буду мучиться.
— Мучиться?
Он поцеловал ее долгим поцелуем.
— Да, буду бояться потерять тебя.
Дайана тихо засмеялась.
— Ничто не в силах заставить меня отказаться от такого совершенства, как ты, Томас Уильямс.
— Мне нравится то, что ты говоришь, и… — Он помолчал, лаская ее грудь. — Дайана, ты выйдешь за меня замуж?
— Да, Том. А мы?.. Нет, — вздохнула она.
— Что?
— Я хотела предложить уехать и все сделать по-тихому, но это расстроит родных.
Томас застонал, но потом засмеялся.
— Ты права, не надо их разочаровывать. Только давай не будем долго ждать.
— Том, — дыхание Дайаны участилось от охватившего ее желания, — я хочу тебя…
— Дайана… — Он прильнул к ней всем телом, целуя ее нежную шею.