Ковбой и Бен тоже встали и ждали.
— Фабиан Вальтер, — сказала она, вернувшись к ним.
— Или Вальтер Фабиан, — уточнил искушенный в тонкостях почтовой службы Ковбой.
И они снова пустились в путь, на этот раз с зажженным фонарем, потому что мрак в городе все сгущался.
По счастью, почтовое отделение оказалось совсем близко. Они осторожно вошли и принялись листать справочники. Пока Бен искал на «Фабиана», а Ковбой — на «Вальтера», Фонтанна обходила помещение и все осматривала.
— Фонтанна! — в один голос позвали друзья.
Она тотчас подошла и увидела смущение на их лицах.
— У нас затруднение, — сказал Бен.
— Что такое?
— Есть и тот, и другой, — сказал Ковбой.
Фонтанна нагнулась, заглянула в обе книги и прочла сначала: «Фабиан Вальтер, Слоновый тупик, дом 8», а потом: «Вальтер Фабиан, Слоновый тупик, дом 8».
Она, конечно, поняла, что адреса совпадают, но, чтобы не ударить в грязь лицом, ткнула пальцем в первый и уверенно сказала:
— Тупые вы, что ли? Наш вот этот!
Довольный, что Фонтанна выбрала за них, Бен не стал раздумывать, откуда она это знала, и бросился к дверям. Ковбой тоже не усомнился в ее выборе, но из отделения вышел как-то не особенно охотно.
По правде говоря, Фонтанна знала не больше их, но, поскольку адреса совпадали, риск был невелик.
«И потом, — думала она, — слоны — это вполне по-африкански».
Только на улице Фонтанна заметила, что у Ковбоя опять озадаченный вид.
— Ты знаешь этот тупик? — мягко спросила она.
Репутацией друга-который-знает-все Ковбой не особенно дорожил, тем более она и так уже была подмочена, но тут уже приходилось наступить на профессиональную гордость почтальона.
— Никогда не слыхал, — ответил он.
Фонтанна на него не рассердилась, но огорченно уронила руки.
Ковбою хотелось провалиться сквозь землю.
Но Бен не пал духом.
— Если просто идти, — сказал он, — то рано или поздно мы на него наткнемся.
Они шли долго-долго, то убыстряя шаг, то замедляя, в зависимости от того, что брало верх во внутренней борьбе: надежда или отчаяние.
Первой не выдержала Люси. Она светила все слабее и слабее, и путники шли все тише и тише, а когда очутились в полной темноте, остановились совсем.
И почувствовали, до чего устали.
Тогда они сели рядком посреди невидимой улицы. Фляжки давно опустели. И сказать было нечего.
Незаметно глаза их привыкли к темноте, а уши — к тишине. Незаметно они влились в ночь. Усталость прошла, они хитро переглянулись и поднялись на ноги.
Теперь по улицам спящего города бежали три кошки по имени Бен, Ковбой и Фонтанна. Проворные и ловкие, они бесшумно скользили по движущимся улицам в поисках добычи — обиженного бакалейщика.
Ни надежды, ни отчаянья больше не было, только зоркие глаза, устремленные вперед тела, только неукротимый порыв, которого ничто, даже тьма, не могло остановить.
И все-таки они остановились.
— Слышите? — сказала Фонтанна.
— Бьют тамтамы, — сказал Бен.
— Мы уже близко, я чую, — сказал Ковбой.
Тамтамы в городе
Бен, Фонтанна и Ковбой пошли на рокот тамтамов и скоро очутились у поворота на улочку, где прежде никогда не бывали, такую узкую, что туда не протиснулся бы даже слоненок. Им самим пришлось бы пробираться тут гуськом. Но звук доносился именно оттуда.
Они остановились и стояли в нерешительности.
Бен решил закурить и чиркнул спичкой — пламя ее на миг осветило табличку на стене.
«Слоновый тупик», — успели они прочесть.
— Йе-е-е-е! — заорал Ковбой.
Фонтанна захлопала в ладоши.
А Бен сказал:
— Супер!
На радостях они даже не удивились, почему крошечная улочка получила такое название, а вместо этого раскурили в честь победы сигарету на троих. При каждой затяжке заветная табличка вспыхивала красным светом.
Когда перекур победителей завершился, они свернули в тупик. Вскоре к тамтамам присоединились другие, более тонкие инструменты. Флейты, гитары и лихая, манящая труба. Чем дальше, тем шире и шире становился проход, пока не привел путников к огромным широко распахнутым воротам, в которые свободно прошло бы целое стадо слонов.
А уж трое друзей и подавно. Звонить у открытых ворот они не стали, просто вошли и увидели большой дом с неосвещенными окнами.
Стучать в дверь тоже не пришлось, поскольку дверей в доме не было. Темным коридором они прошли его насквозь. С другой стороны долетало пение, вспыхивали отблески света, смех и голоса делались все ближе и слышнее, и, наконец, друзья вышли в сад.