Не быстрая и бурная, а ровная, спокойная, пленительная, даже труба звучала ласково и задушевно.
Дерево в саду было только одно, зато кустов — в изобилии, в них-то и находили прибежище любовники на одну ночь.
Музыка сочла, что работа близится к концу, и тут заметила Фонтанну с Беном, лежавших спиной к спине. Такую слитную, единую, прочную парочку, что чуть не обманулась. Она подлетела к ним поближе, хоть особой необходимости в том и не видела. И чуть коснулась их, совсем слегка.
Бен и Фонтанна, Фонтанна и Бен.
Она уж собралась упорхнуть и взять в оборот Фабиана Вальтера, но вдруг замерла.
Впервые за долгую-долгую жизнь музыка услышала сама себя. Она попятилась, вернулась к Фонтанне и Бену. Невероятно! Их движения, музыка их слитых воедино тел манили музыку, вторили ей, это и была сама музыка.
Она узнала в них своих родных детей. Растроганно накрыла их и осталась подле них надолго.
«Какого дьявола он тянет?» — изнемогая, думали музыканты.
Фабиан Вальтер остался последним, не считая их. Скрутит его — и им можно наконец перестать играть и утолить тот зуд, которым накачала их музыка.
Откуда же им было знать, что музыка задержалась по семейным обстоятельствам и потому никак не настигала Фабиана. А он и не спешил. Он знал, что с ним должно случиться и что поэтому оно случится с ним последним, не считая музыкантов. С таким же умилением, с каким не так давно он озирал свой сад, охваченный весельем, опьянением и пляской, он созерцал его теперь в любовных корчах. Он наслаждался этим чудным видом, не вглядываясь в мелкие детали. Но вот и его поразила волшебная музыка, да так, что он помчался со всех ног к одной подруге, сгреб ее в объятия и утащил под огненное дерево.
А музыканты подбросили в воздух свои инструменты и вырвались на свободу.
Инструменты с грохотом упали на землю, музыка прекратилась, но продолжала жить в каждом, кто находился в саду.
Жара между тем возрастала до жути.
На известное время — и по известным причинам — гости преодолели ее, она даже пришлась им кстати, но теперь она вновь на них обрушилась, не давая дышать.
В такой адской жаре не спасала и нагота, голышом было ничуть не лучше.
— Надо что-то делать! — сказал кто-то.
Фабиан Вальтер тихонько поднялся с земли. Подружка его уснула под деревом, и он не стал ее будить. Пока все гости, кто во сне, кто наяву, мечтали о дожде, он потихонечку прокрался в дом. И вскоре вышел, потирая руки.
Так же украдкой вернулся он к огненному дереву в глубине сада и к спящей под ним женщине. Помедлив, разбудил ее, и оба присоединились к народу.
— Что случилось? — спросил Фабиан у народа.
— Дико жарко…
— Помру… — и т. д. отвечал народ.
— Чего же вы хотите?
— Дождя!
— Чтоб полило!
— Воды…
— Отлично, — сказал Фабиан. — Раз так, я спляшу для вас танец дождя.
Те, у кого еще остались силы, засмеялись, другие улыбнулись, а третьи — этих было больше всех — вздохнули да и только.
— Да ладно! — фыркнула роскошная толстуха вся в поту.
Но Фабиана это не смутило. Он встал посреди сада, запрокинул голову и стал переступать на месте. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее, задвигались ноги, задвигались руки, за ними — все туловище. Ритмично, незатейливо, неистово.
Ковбою идея понравилась, а стоять просто так и ждать, чтоб что-нибудь произошло, наскучило. Он подбежал к африканцу и заплясал вместе с ним.
Фабиан узнал его и, не останавливаясь, бросил:
— Привет, почтальон!
— Здорово, бакалейщик! — отвечал Ковбой.
Его примеру последовали и другие гости. Фонтанна, заядлая плясунья, легко подбила Бена, и скоро танец дождя плясали все.
Отплясывали лихо и старательно, изнемогали от жары, но вызывали, упорно вызывали дождь. Так длилось долго, некоторые падали без сил на землю, но не переставали танцевать и лежа. Не сдавался и Фабиан Вальтер, он был неутомим, плясал, то воздевая руки-ноги-голову, то опуская вниз, вверх-вниз, вверх-вниз… пока вдруг из груди его не вырвался истошный вопль — и хлынул ливень.
Тогда и все танцоры закричали, подняли руки к небу, веря и не веря в это чудо, и заплясали с новой силой, подставляя тело долгожданному дождю.
Все предавались буйной радости и не сразу расслышали детский смех.
В кустах по периметру сада прятались детишки со шлангами в руках и, глядя, как танцуют голышом, под струями воды, их папы, мамы и другие взрослые, заливисто смеялись.