Умные люди сказали бы, что он живет своими книгами, избегает сталкиваться с реальным миром, витает в мечтах.
Таких умных в городе, где жил Книжник, да, верно, и не только там, было предостаточно.
Однако находились и другие, не такие умные, а то и просто дураки, которые считали иначе. А кое-кто из них даже придерживался мнения, что все наоборот и избегает сталкиваться с Книжником реальный мир.
Пууууудууууудууууудууууууу.
В лавку медленно-медленно зашел какой-то человек.
Книжник долго-долго ждал за столиком, пока он доберется.
— Дооообрый деееееееееень, — проговорил посетитель в замедленном темпе.
— Добрый день, — ответил Книжник, как обычно.
— Мнеееееееее нууууууууууужныыыыыыыыыы книиииииги Мааааааааарсеееееееееля Пруууууууууууууууста.
— Понятно. А какие именно?
— Всееееееееееее.
— Хорошо.
Книжник встал с кресла и пошел по проходу. Посетитель за ним, еле-еле. Чтобы он не отстал, хозяин тоже шел едва-едва. Снял с полки несколько книг и протянул посетителю. Тот бесконечно долго тянул к ним руки, а получив, сказал:
— Спаааааааааааасиииииииииибооооооооооо.
— Пожалуйста, — ответил Книжник.
И очень медленно, но так, чтобы идущий сзади не подумал, будто его передразнивают, зашагал назад.
Посетитель простился, расплылся в затяжной улыбке и вышел из лавки все так же, в замедленном темпе.
Ответную улыбку Книжник растягивал так долго, что не сразу смог вернуться к чтению.
В лавку проник цветочный запах — нет, не запах пионов, а целый хорошо подобранный букет.
Книжник вдохнул его и улыбнулся — знакомый запах, а за ним знакомые шаги, пришла цветочница, обутая в высокие сапожки.
С роскошным букетом в руках она подошла к столу Книжника.
— Мсье!
— Мадам! — ответил Книжник.
И они посмотрели друг другу в глаза.
Книжник питал слабость к цветочнице и знал, что тоже ей небезразличен. Но знал и то, что сердце цветочницы точно так же разбито, как его собственное сердце, так что, соединив осколки, им впору разве что приняться торговать старьем.
Поэтому он только был с ней особенно галантным и давал ей книги в обмен на цветы.
— Превосходный букет! — сказал он, принимая его из рук цветочницы.
— Еще бы! — согласилась она. Как видно, постоянное общение с цветами не располагало к ложной скромности. — Надеюсь, вы подберете мне достойную его книгу.
Книжник внимательно осмотрел букет, понюхал каждый цветок и сказал:
— Да. По-моему, у меня есть подходящая.
Он встал, предложил цветочнице руку и повел ее по аллеям.
Они шли меж стеллажей и любовались книгами, будто это были цветы.
— Вот эта, — сказал Книжник и достал с полки книгу в ярко-синей обложке.
Цветочница взглянула на нее, раскрыла на середине, понюхала.
— Заманчиво, — с лукавой улыбкой сказала она Книжнику.
— Но это только вам, с условием не отдавать в чужие руки!
— Не беспокойтесь, — ответила цветочница. — Никто, кроме меня, не прикоснется к этой синей-пресиней обложке.
— Что ж, отлично.
И они рука об руку продолжили прогулку по лавке.
Шагали молча. Лишь изредка цветочница чуть пожимала локоть Книжника. А Книжник накрывал второй ладонью ее руку.
Мало-помалу они подошли к двери в лавку, разняли руки, Книжник поклонился, цветочница присела в легком реверансе и вышла.
Каждый раз, как только за цветочницей закрывалась дверь, Книжник думал, что, будь его воля, он предпочел бы стать не книжником, а книжницей-хозяйкой лавки.
Во-первых, ради книг — чтобы дарить им то, чем обладают только женщины, во всяком случае цветочница, и чем они похожи на цветы.
Во-вторых, ради посетителей — чтоб обходиться с ними понежнее, брать за руку и улыбаться аромату.
И наконец, ради свидетелей Иеговы, чтобы сойтись по очереди с каждым.
— Здравствуйте. Мне нужна «Госпожа Бовари», — сказал посетитель, на вид ученый человек.
— Госпожа Бовари — это я, — ответил Книжник.
Посетитель с ученым видом оглядел его.
— Как поживаете? — спросил он.
— Да что-то скучаю последнее время.
— Вам надо где-нибудь бывать, вы засиделись дома.
Книжник лукаво улыбнулся и сказал:
— Вы думаете?
— Ну конечно. Вам надо заниматься спортом, ходить в музеи, а иной раз не повредит заглянуть в ресторан…
Улыбка Книжника померкла.
— …да опрокинуть рюмочку с друзьями.
Улыбка Книжника сошла на нет. А посетитель продолжал, прикрыв для вдохновения глаза: