— Но почему? — спрашиваю, смаргивая первые слезинки на глазах.
Взор заволокло и всё поплыло от влаги, но я вижу и чувствую, как озлобленно смотрит на меня Аня. И молчит, добивая, лишая последней надежды на нормальный разговор.
Почему же? Я ведь никого не уводила и не отбивала! В чём моя вина? В том, что младшая влюбилась в моего парня? В том, что терпела её глупые попытки отбить Ваню у меня? В том, что тот смеялся над ней?
Я просила парня, чтобы он был мягче и не обращал внимания на глупого подростка, которым являлась моя семнадцатилетняя сестра. Я старалась избегать Аниного внимания и не демонстрировать лишний раз своё счастье. Я таскала эти несчастные книги из студенческой библиотеки, как просила мама, чтобы «воспитать» младшую дочь и заставить ту сидеть дома, вместо тайных и крайне сомнительных вылазок по ночным клубам.
Да разве могло всё это сработать? Ничего не помогло. Никакая ласка и никакая строгость не работали на той, что уже считала себя взрослой.
— Я же спросила: почему ты меня ненавидишь? Что ты молчишь! — повышаю голос.
Аня возвращает на лицо кислородную маску и закрывает глаза.
— Почему?! — кричу ещё громче.
Мой крик эхом отражается от белых стен и продолжает звенеть в ушах, когда я закрываю глаза, очутившись в полной темноте.
Ничего не вижу и дышать всё тяжелей. Что-то давит на мои рёбра, и вскоре я понимаю, что это мужская рука лежит на мне, когда как я сама лежу на постели.
Нет никакой палаты, Ани, капельниц и трубок. Только я, сопящий под боком Артём и воспоминание о недавнем сне. В окно, между двумя не смыкающимися шторами, льётся совсем тоненькая нить лунного света. Часы на экране моего мобильного телефона показывают четыре утра. Ну и дела.
Поворачиваюсь на бок, чтобы сместить тяжеленную руку с ноющих рёбер на бедро. Угольников сквозь сон делает шумный вдох мне в спину и что-то бормочет.
— Почему ты плачешь? — едва разборчивый шёпот мне в спину.
— Что? — тоже шепчу.
Может, он сам с собой во сне разговаривает?
— Нужно спать, Рия…. Завтра на пары.
Голос парня хрипит и вибрирует, как бывает сразу после пробуждения. Вдыхаю с намерением игнорировать его бормотание и поскорей заснуть.
Только вот рука Артёма вдруг покидает моё бедро и спустя секунды мужские пальцы скользят по моим щекам. Я тут же поняла две вещи: Угольников уже не спит, а моё лицо и в самом деле мокрое. Даже и не поняла, что заплакала в реальности.
— Просто кошмар приснился. Давай спать, — отвечаю.
— Давай…
Парень быстро заснул, судя по сопению за спиной, а вот я пролежала ещё около часа в задумчивости. Приснившееся вселило тревогу и тоску. Ещё и мысли об Ивановой с её выходками вновь пришли в мою голову. Всё смешалось в неприятную вязкую кашу, есть которую точно не хочется.
На утро в итоге проснулась совсем «раздавленной». Всё валится из рук, проливается. И аппетита совсем нет: опрокидываю в себя чашку кофе, ничем даже не закусив.
— Кофе на голодный желудок? — заметил Артём мои действия.
— Ой, только не включай папочку…
Быстро собираемся на первую пару: одеваемся, на ходу чистим зубы, обуваемся…
— Что это такое было ночью? — спрашивает, когда мы уже сели в машину.
— Мне приснился плохой сон.
— Что тебе снилось?
Щёлкаем ремнями безопасности. Я спокойно отвечаю:
— Моя сестра.
— О… понятно.
— Но я думаю про Алину. Мало её было за волосы подёргать — надо было быть не такой ласковой.
— Ты сейчас о каких волосах речь ведёшь? — Артём поворачивает ключ зажигания. — Неужели вы дрались?
— Нет, мы лишь обменялись коротким комплиментом. Ну ничего: сегодня ей мало точно не покажется! Все выходные об этом мечтала…
— Что ты собираешься делать?
— Поговорить с ней.
— Рия, давай только без драк.
— Боишься, что Иванова моё личико испортит? Целовать меня перестанешь?
— Боюсь, что Иванова, благодаря твоим стараниям, откроет абонемент к травматологу. Я сам с ней поговорю.
— Как бы не так! Это моё дело, Артём. Что за режим «папуля» у тебя включился сегодня?
— Не включал я никакой режим, — умело крутит руль, вывозя нас с парковки у дома. — А дело Наше. Ты посвятила меня в эту историю, и теперь я часть её. Здесь нужна моя холодная голова, а не твои измотанные нервы.
Конечно, я его не послушалась.
Следила за Ивановой с самого утра, а та, как нарочно, держалась от меня на расстоянии. То в буфет сбежит, то с подружками хихикает где-то в укромном уголке.
Но я не буду собой, если поскромничаю и позволю тупой блондинке провести меня. В середине учебного дня, пока Артём пропадает где-то с друзьями, делаю вид, что слишком занята разговором с Мартыновой, чтобы замечать что-либо вокруг. В этот-то момент я и увидела краем глаза, как Иванова вешает себе на плечо сумку-шоппер и в одиночестве выходит в коридор.