- Что ж, кто я такая, чтобы помешать тебе спасти свою девушку.
Не могу скрыть горечь в голосе. Отворачиваюсь, стараясь взять себя в руки. Это неожиданное открытие повергло меня в шок. Горечь физически ощущалась во рту, а всё тело неприятно ломило. Комок в горле не давал дышать. Тоже ли чувствовал Пит, представляя меня с Гейлом?
- Она не моя девушка.
- Ну да, просто выгодный союз. Капитализм.
- Ревнуешь?
Пит сорвал покрывало с моих чувств, обнажив их во всей красе.
- Дай поспать.
***
Шум, крики, дым… В неверном свете люминесцентных ламп и столь сильном задымлении ничего не видно. Я бегу по узким серым коридорам, плохо разбирая куда именно. Ещё шаг и я упаду, задыхаясь в кашле – лёгкие пропитаны каким-то удушливым газом, глаза застилает слезами.
- Китнисс! Быстрее! - крик Гейла даёт надежду, что я не одна.
- Гейл!
Пламя загораживает дорогу. Оно ведёт себя странно: не потрескивает, не дышит жаром. Внезапно я осознаю, что это не пламя, а огненно-рыжая шевелюра девушки.
- Ты! – кричу ей, выхватывая из-за спины стрелу.
Выпуская оружие, успеваю заметить, как красива рыжая: кошачьи глаза, полные губы, гибкое тело.
Внезапно перед ней возникает силуэт, закрывая от смертоносной стрелы. Нет! Пит!
***
Я резко сажусь на постели, капельки пота стекают по вискам. Только что в моём сне я убила Пита, который встал на защиту этой извращенки. Я уверена, что именно её видела во сне, даже скорее чувствовала. Я сделаю это явью, только стрела попадёт в цель.
А теперь спать, утром меня ждёт тренажёр.
========== Неожиданность ==========
Меня будит хлопок двери – Пит ушёл, как я поняла, когда разлепила веки. Неприятные воспоминания вчерашних откровений заполняют голову, отдаваясь в груди нехорошей пульсацией. Лиза. Тварь.
Это действует как допинг, как стимул, буквально подрывая меня с постели. За последние несколько дней я хорошо отдохнула, при содействии Пита отлично питалась, плюс какие-то там витамины, что приносила всё та же женщина в белом халате. И вот, подпитываемая злостью и ревностью, я чувствую, как мои мышцы ноют от бездействия, а в голове то и дело складываются различные картинки жестокой расправы над Сноу и этой любительницей «особых предпочтений».
Упругие струи горячей воды только подстёгивают моё желание стать сильнее, я чувствую, как просыпается жажда борьбы, разбуженная ревностью. Тело, словно сжатая пружина в преддверии прыжка. Но Пит прав, я должна немного потренироваться, вернуться в режим боевой готовности, чтобы действовать по сигналу. Я обещала слушаться Пита во всём. Так будет. До определённого момента.
Моя цель – вытащить его и Гейла, а также остальных друзей, если они ещё будут живы к тому моменту. Это первая цель. Вторая – вертихвостка, пожелавшая разнообразить свою жизнь с помощью моего парня, предоставляя ему мелкие услуги. И, конечно же, Сноу – третья цель.
За мыслями о возмездии, я и не заметила, что в душевой кабине стало жарковато. Наверное, я сделала температуру слишком высокой, и вот из-за пара почти ничего не видно. Наугад хлопаю рукой по панели с кнопками, и в кабине начинает сильно пахнуть шоколадом. Быстро смываю гель и выбираюсь наружу. Вне кабинки в ванной кажется даже прохладно после такой горячей воды. Взгляд падает на зеркало, откуда на меня смотрит раскрасневшаяся, разгорячённая девушка, с вьющихся волос которой на пол стекает вода. Глаза сверкают решимостью. Нужно запомнить этот решительный образ, когда я снова начну сомневаться в Пите при включенных камерах. Несмотря на все убеждения в его искренности, перед камерами меня всё ещё иногда одолевают сомнения, уж больно он убедителен.
Следующие два часа проходят за активными тренировками. Тренажёр, предложенный Питом, предоставляет возможности и для развития скорости, и для силовых упражнений. Усталость и боль в отвыкших от подобной нагрузки мышцах только усиливают мой настрой, но к концу второго часа моим единственным желанием остаётся душ и немного отдыха. Хорошо ещё, что Пита нет в комнате, чтобы снова дать мне почувствовать себя несостоятельной в рукопашном. За несколько дней подтяну мышцы, а потом накостыляю этому выскочке. При последних мыслях на моём лице вдруг появляется улыбка, но я тут же одёргиваю себя, призывая не забывать, где я и что задумала.
Итак, мысль о пружинистых струях успела себя реализовать, а вот об отдыхе – нет. Когда я вышла из ванной, то обнаружила, что больше не одна в комнате. Пит стоял возле окна, засунув руки, сжатые в кулаки, в карманы брюк. Вся его поза выдавала напряжение.
- Ты тренировалась, – констатировал он, не поворачиваясь ко мне.
- Разве не ты на этом настоял?
Пит медленно повернулся, в глазах застыла тревога.
- Пит, что-то случилось? – спрашиваю, боясь услышать ответ. Только бы Сноу не решил поспешить с казнью победителей.
- Этот старый урод считает гениальной мыслью отдать тебя мне, и теперь решил похвастаться этим, – с отвращением выплюнул слова Пит.
- В смысле? – чувствую, как на лбу от страха выступил липкий, противный холодный пот.
- Он хочет показать тебя миру: разбитую, истерзанную, сломленную. Хочет похвастать своей победой над сильной Сойкой.
Мне страшно, отвратно, мерзко. Сноу хочет выставить мою боль на всеобщее обозрение. И мне придётся отыграть и эту роль – выбора нет. Я играю различные роли с того самого момента, как вышла на помост Жатвы семьдесят четвёртых Игр. Роль бесстрашного, обречённого добровольца, хотя мои коленки подгибались от страха; роль жестокой убийцы, хотя я просто хотела выжить; роль влюблённой дурочки, хотя о любви и речи не шло; роль символа восстания, которому на самом деле хотелось лишь покоя. И вот теперь это. Просто ещё одна роль, Китнисс. Ещё одна дурацкая роль, от которой зависят жизни близких тебе людей. А Пит говорит, что я плохая актриса…
- Китнисс?
Я и не заметила, что на минуту погрузилась в свои мысли. В последнее время со мной такое стало случаться слишком часто. Нужно брать себя в руки, отвлечённость – непозволительная роскошь в момент смертельной опасности, каждое животное это знает, иначе стрела охотника пронзит твоё сердце. А именно в состоянии опасности я и нахожусь всё время. С момента, как погиб отец.
- Меня будут снимать? Он хочет показать это по телевиденью?
Пит нахмурился ещё больше.
- Не думаю, Китнисс. Методы Сноу – интриги, скрытая игра. С его прикрытой подачи ещё несколько десятилетий назад было создано общество, нечто наподобие клуба, куда входят дети богатых и влиятельных родителей: управленцев компаний, передовых учёных, чиновников и просто богачей. Они время от времени собираются и бесчинствуют. В пьяном и наркотическом угаре выдают много интересного для Президента о своих родителях. Туда же Сноу впихнул и меня – шпионить. И теперь он хочет, чтобы именно там я и «представил» тебя.
Мне стало даже немного смешно. Общество богатеньких пьяных уродов, решивших, что раз в неделю мир принадлежит им.
- Так Сноу хочет, чтобы поверженную Сойку увидела кучка твоих обдолбанных приятелей?
- Китнисс, это не шутки, это опаснее, чем если бы тебя показали по телевизору. Как раз таки Сноу хочет показать влиятельным людям через их избалованных детишек, что он снова хозяин. Это даже скорее предупреждение для них, демонстрация власти.
- Что я должна делать?
Снова тревога на лице парня.
- Ты должна молчать, даже глаза на них не поднимай. Держись ко мне поближе, не отходи ни на шаг, – Пит подошёл ближе, его взгляд немного смягчился. – И не верь ни единому слову.
Последние слова он произнёс почти умоляюще, что, наоборот, заставило меня занервничать ещё сильнее. Что же такого происходит там, на вечеринках избранных?
***
- Может, ещё ошейник на меня наденешь? – не могу сдержать сарказм.
- Это фишка Брэда Вэрдера.