С каждым разом все любопытнее. Однако плохо он своего дядьку, оказывается, знает. Но босс еще тот обломщик.
— Тебе нельзя, Прайм.
— Я в гипсе, а не на смертном одре. Доставай.
— Риппи будет против.
Ха, а для Папаши это самый весомый аргумент значит. Забинтованный чуть ли не по уши ниггер сдулся, как шарик. Было настолько смешно это наблюдать, что он чуть не снял свою привычную маску и не расхохотался.
— Ненавижу тебя, придурок.
Легкий сквозняк едва заметно всколыхнул плотные шторы и дышать снова стало тяжело. Он не выдержал и повернулся, провожая взглядом тень ведьмы. Та, словно услышав свое неназванное имя, призраком от самого входа до изголовья койки по дуге обогнула его.
Будто он прокаженный какой.
Недоступная пока что сучка.
Замерла у головы Папаши, чуть покачиваясь. Слегка дергала сжатыми кулачками, будто бесилась снова, что он на нее так откровенно пялится. А ему только и оставалось, что на расстоянии всматриваться в четкие очертания профиля и тела. Так и стояли в тишине, пока Прайм рот не открыл.
— Детка, ты поела?
Он бы удивился, если бы она хоть как-то отреагировала. Но ведьма только пустыми глазенками по бинтам и гипсу блуждала и крыльями тонкого носика играла.
Потом резко вздрогнула, и на него посмотрела.
Глаза были полны дикого гнева, словно голыми руками придушить его хотела. Он бы и не стал сопротивляться, реши она его прямо здесь прикончить. С психу за руку негра зацепилась, а тот аж заскрипел, вторя скрежету сминаемого гипса. Пришлось глаза на Папашу переводить.
Ведьме не нравилось его внимание.
Жаль. Будет труднее завоевать ее. А пальчики-то сильные у нее. Еще немного и гипсу хана.
Но ведьма на него все еще смотрела своими безумными глазками, он прям чуял кожей, как она его с ног до головы осматривала. Даже казалось, облизывала. От этого поднялось все, что могло. И настроение тоже. Но лапки от Прайма убрала.
— Детка, отпусти! Фух. Я понял, понял. Тебе он тоже не нравится. Но чуток придется потерпеть. Люк ему доверяет. Он тоже с нами побудет, чтоб наверняка. Пока не разберемся со всем.
Вот это новости!
Отличные новости! Наиотличнейшие, можно сказать.
Плевать, что там ему босс наговорил.
Главное, поближе быть. Издалека трудно будет ее уламывать. И плевать, что там происходит у них. Девочку нахрапом не взять, пусть подольше разгребаются, чем дольше тянут, тем больше у него времени.
От этих мыслей даже улыбаться хотелось. И видать дернул краем рта, если Прайм на него так уставился.
— Убери ухмылку свою поганую, приятель. Не хочешь помогать нам, так и скажи. Тебя никто не заставляет. Деревянный ублюдок.
Папашка завелся с полуоборота, хотя вот секунду назад умильно на дочку смотрел. Почти таял, на нее глядя. Так по-настоящему любящие отцы на долгожданных детей смотрят. И почти завидно стало, но теснота в штанах отвлекала невероятно, хорошо, что футболка навыпуск и куртка длинная прикрывают.
— Я не против.
Показалось, что Люк огорчился. Сильно огорчился. Настолько вид у него злой стал, едва он выдал свою фразу.
Но командир смолчал.
И Прайм на него уставился удивленно. Тоже комментировать ничего не стал. Только дочке улыбнулся очень по-доброму.
— Милая. Слушай внимательно меня. Милая. Тайлер с ребятами немного заняты. Новый дом тебе Люк с Беном покажут, хорошо? Хорошо? Вещи уже перевезли. Один в один сделали твои комнаты. Не беспокойся о них, Люка ты знаешь, а Люк Бену доверяет. Прошу, посиди пару недель тихо, милая. Папа решит все проблемы, хорошо? А там и Тайлер скоро вернется, и Финли приедет.
Воркует дочери, а как будто сам себя уговаривает, льдинки в глазах при ней моментально растаяли. Не выдержал, посмотрел на свою ведьму, та снова дернулась. Словно он ее плетью каждый раз хлещет. Но от отца глаз не оторвала. Сбоку плохо видно, но все равно очень странно на отца смотрела.
Оценивающе. Осуждающе.
Как будто она тут мамаша, а загипсован малолетний сынок.
— Ой, да не смотри ты так. Не буду бухать. Наверно. Так ладно. Бенни-бой. Проводи Риппи к машине. Мне с Люком парой слов перекинуться надо. Иди, детка. Будь на связи.
Ведьма на него так остро посмотрела, дерзко почти, что захотелось за шкирку выволочь в коридор и к стене прижать. Чтоб посмотреть, как трепыхаться под ним будет. Потерял из виду, едва она у него за спиной остановилась очень близко.
Голову мог дать на отсечение, что вплотную почти стоит и нюхает его.
А Люк и Папаша переглянулись, едва он сумел кивком согласиться. Не просто проводит. Даже готов джентльменом стать. Лишь бы не сбежала.
Главное не сорваться.
Его ведьма первая исчезла из палаты. Пришлось из всех сил держаться, чтоб вслед как собака не рвануть. Брошенные Люком ключи в руку камнями упали.
Она за дверью послушно ждала. Только зря к стене прислонилась.
Он не железный.
Одним движением из кармашка таблетки в пузырьке достала. Одну вытряхнула и в ладошке зажала. И застыла. Он не идиот полный, хотя именно так себя чувствовал. Молнией до ближайшего кулера с водой метнулся, стаканчик разве что за край не переливался. Главное, не делать сейчас резких движений. Пугать лишний раз не хотелось. Воду покорно приняла, а по телу целый табун мурашек побежал. По руке ноготками обломанными царапнула, словно специально задеть хотела. До самого позвоночника пробрало-то как.
Все без слов.
Незачем говорить что-то.
Ни ему, ни ей.
Как акула на него смотрит, наблюдает. А он мог лишь тупить и пялиться, как белая таблетка в ее треснувшем рте исчезает и стаканчиком прикрывается. Хотел стакан забрать, но ведьма к нему в два шага вплотную встала. От стены отлепилась, не моргнув ни разу, на него долго и странно смотрела. Все принюхивалась, а он только и мог стоять и кулаки сжимать.
Потому что слишком близко стояла.
А он не железный.
После и вовсе на цыпочки встала и к нему потянулась, будто поцеловать хотела. Его как молотком по башке приложило, кровь по телу зазвенела просто. Едва руки опущенными удержал, иначе в ребра бы ей вцепился, да чтоб до синяков. Чтоб знала, над кем издевается. Целовать не стала, только этот сраный стаканчик к его губам приложила. Той стороной, что сама пила. И вода эта ему как благословение божье стало. Не отпускала его глаза, пока он, последним дауном себя чувствуя, ее дар из копеечного стаканчика глотал.
От простого лепечущего спасибо, что ему в лицо прошептали, ощутил себя всесильным богом.
И хорошо, что сразу отступила, из светящейся богини превратилась в скрюченную раковинку.
Иначе он бы все испортил.
Он не был железным.
До лифта словно метр был, так быстро перед ними створки открылись. Пока ехали, даже не знал как себя вести, даже смотреть боялся.
Та что, пять минут назад чуть окончательно крышу ему не сорвала, в пол смотрела и пальцем по воздуху водила. По коридорам шагая, больше не чувствовал на себе ее глаз. Да и держалась она слишком далеко.
А он шел и давил в себе желание на руки подхватить, и зубами в горло вцепившись, чтоб не трепыхалась, да в какую-нибудь темную нору унести.
На парковке первым к машине подошел. И даже дверь придерживал, пока она змейкой на заднее сиденье юркнула. Рядом садиться не стал.
Не рискнул.
Упал поленом на пассажирское спереди. Только на себя зеркало заднего вида повернул, понаблюдать хотел.
Едва уселся и приготовился ждать босса, как щеку и шею обожгло. Его ведьма ногтями впилась в него, как во врага всего человечества. Только дернулся от неожиданности, но не более. Терпеливо смотрел в зеркало заднего вида, как она с искаженным лицом ему кожу раздирала. От того, что молча прижимала его голову к подголовнику, стало не по себе. Даже не душила, просто ногтями все глубже впивалась в закровившие ранки на шее. Не дергался, даже не пытался оторвать от себя ее пальцы. Ни звука не издал, пока всматривался в распахнутые на пол-лица страшные глаза позади себя.
А она как будто и не дышала.
Терпел молча, потому что даже не знал, как реагировать. Руки на коленях удержал, даже когда она голову его в сторону отвернула и свои оскаленные зубы в его шею вдавила. Но только прижалась к ранкам, словно намекая, что вот-вот укусит.