Спешность этой работы дала возможность не замечать общего состояния завода. А когда гонка с выполнением залежавшихся заказов кончилась, Русаков стал систематизировать свои наблюдения и делать выводы.
Ему стало очевидно, что нужно или восстановить завод в полной мере, что не только дало бы всем рабочим работу, но и потребовало бы увеличения их количества, или, как бы болезненно это ни было, добиться ликвидации тех рабочих групп, которые не имели нагрузки.
После того как перед рабочими спасовал уже попробовавший заговорить о сокращении бригад директор, нечего было итти по этому пути и Русакову. Он решил примериться к тому, насколько мыслимо было поднять на заводе неработающие цеха. Особо заинтересовался давно заброшенным трубным отделением, восстановление которого придало бы совершенно иной характер работе завода. Целые часы стал проводить за его осмотром. В то же время не упускал и другого, —попробовал отсортировать из общей массы заводского коллектива опытных мастеров и ближе познакомиться с рабочими, в которых замечал проблеск заботы о производстве.
Смышленые рабочие в свою очередь стали проникаться к нему тем особым отношением, которого не могли вызвать к себе ни глава завода — директор, ни выражавшие интересы рабочих представители завкома и ячейки. Русаков сплошь и рядом проявлял себя как ответственный за все дело завода преданный работе службист, и к нему стали обращаться за распоряжениями в наиболее критических случаях.
Однажды, после трех месяцев его работы, когда Русаков в слесарно-механическом отделении помогал бригаде токарей разобраться в чертеже, его разыскал прибежавший из литейного отделения чернорабочий Жаров.
— Александр Павлович, Кузьмин просил скорее позвать вас!
Русаков бросил объяснения, видя, что что-то случилось, и повернулся к ждавшему его рабочему.
— Пойдемте. В чем дело там? — спросил он Жарова, спеша перейти двор.
— Да в чем... Вагранку надо спустить, а литейщиков — один Перелешин.
— Как Перелешин? А бригада где?
— Пошли с секретарем на выборы: выбирать совет. Франц Антонович разрешил, а что из вагранки само польется сейчас — об этом даже не знал.
Русаков с осуждением качнул головой и быстрее зашагал. Вспомнил, что один литейщик, за переполнением комплекта артели, работал как кладовщик. Велел его позвать. Спросил:
— Кто еще в литейном есть?
— Ключкин один, составляет ведомость.
Русаков прибавил шагу и очутился в литейном.
Мастер Кузьмин уныло стоял возле вагранки с секретарем завкома Ключкиным, оставшимся в отделении Перелешиным и двумя чернорабочими.
Повернулся потерянно к Русакову, разводя руками по пустой мастерской, чтобы объяснить положение, и тревожно приблизился:
— Спускать, Александр Павлович? Когда возвра
тятся рабочие — неизвестно... Только вас и ждал, чтобы вы знали.
Он говорил о выпуске чугуна из вагранки в яму перед печью.
Русаков отрицательно махнул рукой, отвергая мысль о выливке расплавленного металла в землю. На выплавку двухсот пудов литья истрачена нефть. Вылить его и завтра опять тратить топливо — нелепо. Но и не выливать было еще хуже, ибо чугун должен был закупорить вагранку, когда остынет.
Следовало показать пример иного отношения к делу, и Русаков объяснил:
— Сейчас придет кладовщик Пастухов, он литье знает. Кроме того, Перелешин и нас двое. Вот уже четверо. На каждого по рабочему — восемь человек. Засучивайте рукава, товарищ Кузьмин, показывайте нам формовки, и начнем лить. Вы знаете, где какие формы заделаны?
— Знаю. Разносортна только в колодках. Маховичков десяток прачечных и гири для весов. В остальных во всех в земле коробки для счетчиков.
— Ну, разносортку мы отложим, а выльем чугун на счетчики. Это они? — он провел взглядом по земляному полу с сделанными на нем насыпями и воронкообразными норками, которые обозначали, что тут находятся выкроенные в земле, под ногами, формы для очередных отливок. Оглянул группу собравшихся к вагранке людей, сделал полукомандный жест:
— Товарищи, литейщиков нет, а литье готово. В формах — коробки для счетчиков. Вчетвером и с четырьмя помощниками надо постараться нам с этим делом справиться. Если этого не сделаем и чугун выльем, стыдно будет в глаза друг другу смотреть. Беритесь за ковши! Чесанем для примера другим, чтоб не уходить, пока не кончим!
Он обернулся к завкомщику, молодому человеку, остановившемуся мимоходом возле вагранки и судачившему с другими рабочими.