Но время шло. Дядя Уилл умер нищим, она давно уже не юная девушка, и люди не так добры, как хотелось бы. Она любила говорить по-французски и играть на пианино, но толку-то?..
Жила-была прекрасная и умная принцесса, такая чувствительная, что смерть мотылька могла выбить ее из колеи на целый месяц. Семья не знала, что делать. Советники заламывали руки, мудрецы качали головами, храбрые рыцари уходили не солоно хлебавши. И так продолжалось многие годы, пока однажды, гуляя в лесу, принцесса не набрела на хижину, в которой жила старая горбунья, знавшая тайны магии. Эта старуха разглядела в принцессе женщину великой энергии и находчивости.
– Тебе грозит опасность сгореть в собственном пламени, милая моя, – сказала она.
Горбунья поведала принцессе, что присматривает за обитателями одной небольшой деревушки, для которых она – главный советник и друг. Она уже очень стара, но не может покинуть этот мир до тех пор, пока кто-нибудь не возьмет их на свое попечение. Может, принцесса согласится помочь? Дел не так уж и много, всего-то:
(1) Доить коз.
(2) Просвещать людей.
(3) Сочинять песни для их праздников.
Вдобавок ей достанутся трехногий табурет и все книги, какими владела горбунья. И самое главное – губная гармоника, инструмент великой древности в четыре октавы.
Принцесса согласилась остаться и напрочь позабыла дворец и мотыльков. Старуха поблагодарила ее – и тут же умерла.
Моей матери, пока она гуляла тем вечером, привиделся сон наяву, который не отпускал ее и днем. Ей приснилось, что она обретет дитя, воспитает его, вырастит и посвятит Богу:
миссионерское дитя,
слуга Господа,
благословение.
И потому некоторое время спустя, в особый день она шла за путеводной звездой, которая привела ее к приюту, и к колыбели в приюте, и к младенцу в колыбели. К младенцу, у которого было слишком много волос.
Она сказала: «Это дитя мое от Господа».
Она забрала младенца, и семь дней и семь ночей младенец плакал от страха и незнания. Мать пела младенцу колыбельные песни и отбивалась от демонов. Она понимала, как алкает Нечистый плоти.
Такой теплой нежной плоти.
Теперь ее плоти. Плоти, появившейся на свет из ее головы.
Ее видения.
Не толчок под тазовой костью, но вода и слово.
Теперь у нее есть выход – на многие и многие годы вперед.
Мы стояли на холме, и моя мама сказала: «Этот мир полон греха».
Мы стояли на холме, и моя мама сказала: «Ты можешь изменить мир».
Когда мы вернулись домой, папа смотрел телевизор. Показывали матч между Зубодробителем Уильямсом и Одноглазым Джонни Скоттом. Мама пришла в ярость: по воскресеньям мы всегда накрывали телевизор. У нас была скатерть с изображением Ветхозаветных деяний – нам подарил ее один прихожанин, занимающийся вывозом старых вещей из домов. Скатерть была очень красивая, и мы хранили ее в особом ящике, куда не полагалось класть ничего кроме скатерти, осколков от витража Тиффани[7] и старого пергамента из Ливана. Не знаю, почему мы хранили пергамент, – мы думали, это фрагмент Ветхого Завета, но это была закладная на овечью ферму. Папа даже не потрудился сложить скатерть, и я видела смятого Моисея, принимающего Десять заповедей, под вертикальной складкой. «Жди беды», – подумала я и побыстрее сказала, что пойду в Армию спасения[8] на урок игры на бубне.
Бедный папочка, он вечно не оправдывал ожиданий.
Тем вечером в церкви проповедовал приехавший к нам из Стокпорта пастор Финч. Он был экспертом по части демонов и прочел пугающую проповедь о том, как легко поддаться их власти. Мы все были под большим впечатлением. Миссис Уайт заявила, что ее соседи – одержимые, все признаки налицо. Пастор Финч утверждал, что одержимые выдают себя вспышками ярости, внезапными взрывами буйного смеха и редкостным очарованием. Сам дьявол, напомнил он нам, может явиться в облике ангела света.
После службы был банкет, моя мама приготовила двадцать порций бисквитов с заварным кремом и свою обычную гору сэндвичей с луком и сыром.
– По сэндвичам ее узнаете добрую женщину, – объявил пастор Финч.
Мама зарделась.
Потом он повернулся ко мне и спросил:
– Сколько тебе лет, маленькая девочка?
– Семь, – ответила я.
– А, семь… – пробормотал он. – Благословенно число семь! Семь дней творения, семисвечный подсвечник, семь тюленей…
Семь чего? Тюленей?[9] В домашнем чтении я еще не дошла до Книги Откровения и решила, что он говорит про каких-то амфибий из Ветхого Завета, которых я пропустила. Я неделями старалась их отыскать на случай, если они всплывут в блиц-опросах.
7
Техника изготовления витражей. Разработана американским художником и дизайнером Л. Тиффани в конце XIX века.
8
Армия спасения – международная религиозная и благотворительная организация, основанная в Великобритании в 1865 г.
9
На самом деле речь о семи печатях. Английское слово