Прохожих не было.
Когда Толик проходил мимо афиши, где они встретились, там стоял одиноко парень. Высокий, мускулистый, бархатный, он печально держал хрустящий букет гвоздик.
Толик подошел к нему и сочувственно спросил:
– Что, не пришла?
Парень горько покачал головой.
– А как же с крокодилом?
– Подохнет, очевидно, – серьезно и скорбно ответил парень.
Тест
После ужина мужчины перешли в гостиную. Кофе, сигареты, расстегнуты пиджаки, полураспущены галстуки.
Дима сразу же заговорил о женщинах.
– Благородные сеньоры, не желаете ли вы услышать новую теорию, как надо выбирать себе невесту? – спросил он, откидываясь в креслах. – Маленький такой тестик.
– Желаем, – сказал Леха.
– Давай, давай!.. – завопили все.
– Это очень просто. Никаких затрат. После знакомства вы приводите ее в незнакомую обстановку. Лучше к себе домой. И наблюдаете за ней. Весьма осторожно. И делаете выводы.
Бросится к зеркалу – значит, ветреница, считает себя красавицей. Пойдет на кухню – домовита, хорошо готовит. Начнет смахивать пыль, наводить порядок – хозяйственна, чистоплотна. Станет разглядывать ваши бумаги на столе – любопытна. Пойдет к книжным полкам – умна, начитанна, интеллектуальна… Ну и так далее. Простейший тест.
– Ну, и свою Катю ты выбирал по тому же принпипу? – сразу спросил чрезвычайно заинтересовавшийся Миша.
– Да, конечно.
– И что же она стала делать?
Дима загадочно улыбнулся.
– Пошла на кухню?
– К книжным полкам?
– В ванную?
– Нет, ребята, не угадаете. Она просто тихо села на диван и не отрываясь смотрела на меня большими и нежными глазами, и когда я ходил по комнате, голова ее поворачивалась за мной, как подсолнух.
Скромность
Мы вошли в лес. Момент благоприятствовал. Робость была смята и отброшена.
– Послушай, я давно хотел тебе сказать, – пробормотал я.
– А вот ландыш! – вскрикнула она и бросилась к растению. – Он еще не цветет. Они зацветают в конце мая. Но у нас обычно только в июне… – И она принялась мило щебетать о цветах.
Через полчаса я вклинился в паузу.
– Знаешь, когда ты рядом, у меня такое чувство, что…
– Белка, белка! – закричала она, очевидно не слушая. – Смотри – она линяет. Хвостик какой реденький. Ну что, маленький, кушать хочешь? Нет у нас семечек, нету…
Лес скоро кончился. Вышли на шоссе. Цветов и белок здесь не наблюдалось, и я предпринял еще одну попытку.
– Возможно, ты не поверишь, но я тебя очень…
– «Пежо»! Смотри же – спортивный «Пежо»! Новая модель. У, скоростища!
Скоро мы подошли к ее дому. Она меня пригласила.
Я, естественно, согласился. Лифт. Двери. Комната пуста. Нежно взял ее за руку.
– Ты можешь решить мою судьбу. Или…
– А вот Фолкнер, – сказала она, подходя к полкам. – Интересный писатель. Типичный представитель американского романа…
Я в сердцах отвернулся, затем начал быстро прощаться.
У дверей она сказала:
– Я чудесно провела время. Ты позвонишь еще?
Я посмотрел мимо, на старинный гардероб.
– А вот шкаф. Викторианский стиль, эпоха рококо. Типичный представитель романтизма. В таком же у меня лежат Фолкнер и чучело белки. До свиданья.
Противоядие
Я – ученый. Не крупный, но маститый. И целый день я слышу от своих подчиненных:
– Андрей Ильич, ваше глубокое понимание материала…
– Ваше превосходное умение строить гипотезы…
– Ваш необыкновенно широкий кругозор…
– Ваш редкостный талант руководителя…
– Ваше мастерство педагога…
Все, вплоть до секретарши, твердят:
– Ваше личное обаяние… Ваш тонкий ум… Высокий лоб…
Чудный костюмчик… Проницательные глазки…
И под вечер мне начинает казаться, что я одарен, как Эйнштейн, и мудр, как Сократ, что я талантлив, как Галуа, и обаятелен, как Бельмондо.
Тогда я выхожу в коридор института и начинаю расхаживать по нему, покуривая и разбрасывая вокруг себя пепел.
Скоро появляется уборщица Настя и начинает злобно шваркать шваброй, приговаривая при этом сквозь зубы:
– Ишь, расходился тут, кривоногий… Цельный день чаи в кабинете распивает. Бумажки перекладывает. Думает, мол. Да разве с такой рожей чего придумаешь… Каклет налопался, идол, теперь по коридору шлындарит…