ПЕРВЫЙ ДЕТЕКТИВ
Тема загадочного преступления всегда занимала мировую литературу — обратимся ли мы к античным трагедиям, библейским сюжетам или шекспировским пьесам. Однако детектив считается относительно молодым жанром, а его основоположником традиционно называют Эдгара Аллана По (1809–1849). В 1841 году, в рассказе «Убийство на улице Морг», впервые вышел на сцену Огюст Дюпен — эксцентричный французский интеллектуал с необычайными аналитическими способностями (тот же герой действует в «Тайне Мари Роже», 1842, и «Похищенном письме», 1845).
Почему же именно эта серия рассказов стала точкой отсчета нового жанра?
С самого начала мы видим, что автор пытается вовлечь читателя в некую игру — не зря в преамбуле к «Убийству на улице Морг» содержится столь пространное рассуждение о преимуществе шашек над шахматами и тонкостях виста. Где есть игра, там, разумеется, должны быть и правила. Вокруг этого строится вся структура детектива — читатель должен получить ту же информацию, что и сыщик, чтобы на равных состязаться с ним в решении загадки. И хотя авторы детективных историй нередко лукавят, припрятывая в рукаве тайный козырь, читатель может твердо рассчитывать на интеллектуальное упражнение. «Подобно тому как атлет гордится своей силой и ловкостью и находит удовольствие в упражнениях, заставляющих его мышцы работать, так аналитик радуется любой возможности что-то прояснить или распутать», — пишет Эдгар По.
Борхес утверждает, что Эдгар По породил новый вид читателя — «читатель детективов». Кроме того — и это еще важнее — он породил нового героя. На сцену вышел сыщик.
РОМАН-СЕНСАЦИЯ
В Англии герой-сыщик впервые появляется в романе Диккенса «Холодный дом» (1852). Инспектор Баккет меняет личины, непринужденно входит в лачугу бедняка и в гостиную баронета, втирается в доверие, раскрывает тайны, неумолимо настигает преступника. Это умение перевоплощаться и разговаривать с каждым на его языке унаследуют многие литературные сыщики.
Следующий примечательный персонаж такого рода встречается в романе Уилки Коллинза «Лунный камень» (1868). Агент сыскной полиции Ричард Кафф сух и наблюдателен, он скрупулезно собирает факты, но любопытным образом делает из них совершенно неверные выводы (строго говоря, настоящим сыщиком поневоле становится главный подозреваемый). Однако Кафф, несмотря на постигшую его неудачу, оказал несомненное влияние на последующую детективную литературу — его мечта разводить розы не раз аукнется в судьбах великих литературных детективов с их причудливыми хобби: видимо, именно отсюда пошли пчелы Холмса, кабачки Пуаро и орхидеи Ниро Вульфа.
Диккенса и Коллинза часто называют родоначальниками английского детектива. С именем Коллинза тесно связан еще один литературный жанр, возникший в шестидесятые годы XIX столетия, — так называемый «сенсационный роман» или «роман-сенсация».
«Сенсационный роман» приходится детективу ближайшим родственником — их не всегда удается разграничить. Оба они многим обязаны готической литературе, чрезвычайно популярной в XVIII веке (уже в начале XIX столетия леденящие кровь сочинения Анны Радклифф становятся мишенью пародий и насмешек — яркий пример тому «Нортенгерское аббатство» Джейн Остин).
Готический арсенал — мрачный замок, зловещий дядюшка, запертая комната на чердаке и прочее — вполне годился, чтобы попугать читателя, однако и детектив, и сенсационный роман гораздо больше интересуются такими приземленными юридическими обстоятельствами, как подделка документов, самозванство и двоеженство. Привидения если и появляются, то оказываются чьей-то злонамеренной подделкой.
Началом сенсационного романа принято считать «Женщину в белом» (1859–1860). Этот роман Уилки Коллинза хорошо известен русскому читателю. За ним последовали другие шедевры жанра — роман Эллен Вуд «Ист Линн» (1861) и роман Мэри Элизабет Брэддон «Секрет леди Одли» (1862). Все три эти произведения имели огромный успех и прекрасно продавались, что обеспечило дальнейшее развитие «сенсационного» жанра. Критики, напротив, стали роптать, что сенсационный роман апеллирует «скорее к нервному возбуждению, нежели к здравому рассудку». Склонность к книгам такого рода объявлялась опасным недугом, сродни наркотической привычке. Джордж Элиот всерьез опасалась, что Мэри Брэддон затмит ее популярностью, и с горечью писала своему издателю, что стоящие книги «буквально похоронены под грудой мусора».
Мэри Брэддон. Карикатура из журнала «Панч»