Я позволю себе вольность и покажу, как выглядел бы текст на русском языке, если бы доля и характер заимствований в нём были примерно такими же, как в современном корейском. В качестве условного источника заимствований я возьму современный английский язык – просто в силу того, что с ними знакомы многие из читателей. Итак, представим, как выглядели бы несколько фраз в статье из современной газеты, если бы русский язык развивался по тому же пути, что и корейский (в качестве основы для своего примера я использую несколько фраз из «Российской газеты»).
«Ситизенам Москвы сениорного эйджа следует рефрэйниться от фестивных активитей. Об этом стэйтил мэйор Москвы Сергей Собянин. По его словам, всем следует с каушеном ходить в трейдовые центры и по шопам в период препарэйшнов к фестам. «Реквестите своих френдов, релативов, знакомых, которые не инклюдованы в группу риска, чтобы вам помогли препариться к Нью Е», – стэйтил мэйор.
На протяжении 50–60 лет (с самого конца XIX века и до 1960-х гг.) слова китайского происхождения в корейском тексте записывались, как правило, не корейским алфавитом, а иероглифами ханчжа. Корейский текст поэтому представлял собой обычно смесь языковых единиц трёх типов: иероглифические знаки китайского происхождения (ими записывали китайские корни), фонетические корейские знаки (ими записывали грамматические показатели – падежные окончания, суффиксы и т. д., «приклеившиеся» к китайским корням), а также слова корейского происхождения, которые, как уже говорилось, в газетных текстах были не очень многочисленны и которые записывались фонетическим алфавитом.
Постараюсь объяснить это с помощью приведённого выше англицизированного текста на русском языке. Понятно, что этот текст можно записывать кириллицей, а можно – и сочетая оригинальное латинское написание корней заимствованных слов с буквами кириллицы, которые записывают суффиксы, окончания и немногочисленные собственно русские слова в тексте. В таком случае текст выглядел бы так.
«Citizen-ам Москвы senior-ного age-a следует refrain-ться от festive-ных activity-й. О этом state-ил mayor Москвы Сергей Собянин. По его словам, всем следует с caution-ом ходить в trade-овые center-ы и по shop-ам в period preparation-ов к fest-ам. «Request-ите своих friend-ов, retalitve-ов, знакомых, которые не include-ованы в group-ы risk-а, чтобы вам помогли prepare-иться к New Year», – state-ил mayor.
Обратите внимание, что этот причудливый текст является, безусловно, текстом на русском языке, просто сверх всякой меры перенасыщенным иностранными заимствованиями, частично записанными латинской графикой. Однако и грамматика, и синтаксис, и фонетика его – русская, а никак не английская. Первое предложение этого текста звучит как «Citizen-ам Москвы senior-ного age-a следует refrain-ться от festive-ных activity-й», не как «Moscow citizens of senior age should refrain from festive activities». В первом случае речь идёт о тексте на русском, пусть и специфическом, а во втором – уже о тексте на английском. Примерно такая же разница существует между текстом, написанном на корейском, но с применением китайских иероглифов, и текстом на ханмуне, в котором иероглифы (иногда, но не всегда те же самые) ведут себя по правилам древнекитайской грамматики.
Отвлекаясь от наших гипотетических примеров, приведу и вариант реальный – корейскую фразу в двух возможных вариантах её записи. В первом варианте фраза записана алфавитным письмом, а во втором китайские заимствования записаны китайскими иероглифами. Фраза взята из газеты «Тона ильбо» и тоже посвящена проблемам карантина (перевод: «Правительство решило ещё на шесть дней продлить меры социального дистанцирования на уровне 2,5 для столичной зоны и на уровне 2 для нестоличной зоны»). Для удобства читателей иероглифы подчёркнуты. Как видите, доля китайских заимствований в данной фразе превышает 90 %, что выше обычного уровня в 70–80 %.
Надо сказать, что второй, то есть иероглифизированный, вариант записи, который выглядел бы совершенно нормально лет шестьдесят назад, сейчас кажется необычным – так больше не пишут (по крайней мере, в газетах). На протяжении всего XX столетия роль иероглифики-ханчжа в Корее постепенно снижалась. Связано это было с рядом обстоятельств. Во-первых, свою роль играл корейский национализм: слишком уж явным было иностранное происхождение иероглифики, которое раздражало законодателей корейской литературной и редакторской моды. Во-вторых, иероглифика, скажем прямо, является не самой простой в изучении системой письма, хотя сложность её существенно преувеличена в воображении тех, кто с ней не имел дела.