— А снова в Москву не собираетесь?
— Пока некогда. Я приеду так, чтобы попасть на Красную площадь в тот день, когда ваша ракета полетит на Луну.
В пятьдесят восьмом станция вступила в новый этап. Приехал Ширшов — специалист по сельскохозяйственной технике. Прибыли первые машины. Ширшов вместе со мной учил первых механиков. Ну, и тракторы вышли в поле. И с тех пор работают. Вот.
— А как крестьяне относятся к тракторам? Работы для них хватает?
— Не все сразу. Пришлось учить, пришлось спорить. Думаете, у нас нет своих реакционеров? Говорили: «Бирманскому крестьянину свойствен консерватизм. Он никогда не пойдет на то, чтобы расстаться со своими волами». Ничего подобного, расстаются на глазах. Хорошо. Теперь пойдем на станцию. Сначала в наш штаб.
Управление станции-три большие комнаты. У Эй Маун провел нас в самую большую, где во всю стену висит большая доска-схема.
— Я ее увидел на одной из ваших станций и сразу решил сделать такую у себя. По вертикали — районы. И видно, какой процент работ завершен, что осталось. По горизонтали — техника: где какие тракторы, нужен ли им ремонт, где находится наша передвижная мастерская. Я показываю эту схему как доказательство главного, чему мы научились у советских друзей, — плановости в работе. Мы — пока единственная станция, которая живет не от заказа к заказу, а планирует работу на год вперед. Мы уже сейчас знаем, где какие машины будут работать через полгода, летом, осенью. Можем распределить машины по районам так, чтобы прогоны тракторов были минимальными, заранее договариваемся о постое для трактористов — и из всего этого только польза для дела.
К У Эй Мауну подошел клерк:
— Вас ждут…
— Пойдемте ко мне в кабинет. Там мой клиент сидит. Один из новых. Интересно будет познакомиться.
В кабинете сидел пожилой солдат. Каску он снял и держал на коленях. Погоны были спороты, и на плечах ткань была темнее. Солдат держал большой лист бумаги с несколькими печатями.
— Познакомьтесь. Председатель кооператива ветеранов. Демобилизованные солдаты получили землю у правительства, построили дома. И с самого начала было договорено, что обслуживать их будет наша станция. Волами они даже не стали запасаться. Не так ли?
— У нас кооператив, зачем нам волы? Только воду на них возить. И то старый грузовик есть. Отремонтировали и возим. Вот посмотрите.
За окном стоял грузовик. Он и в самом деле был достаточно старым.
— Таким клиентам мы всегда готовы сделать все. И в первую очередь.
— Так вот и дайте две машины. С завтрашнего дня, — воспользовался случаем солдат.
— Нет. С удовольствием бы, но ни завтра, ни послезавтра, ни даже через неделю. Ни одной свободной машины. Есть один фордзон. Но нет запасных частей.
— Давайте фордзон. Отремонтируем. Но вы же сами на районном совещании обещали «Беларусь» дать. Что же теперь?
— Обещал. Но «Беларусь» идет в Сагайн. На слет крестьян. Там будем его демонстрировать, агитировать.
— Чего агитировать, если тракторов и так не хватает? Лучше нам дайте.
— А ты знаешь, что скоро чешские и русские тракторы придут, и не один, и даже не сто, и даже не тысяча.
— Серьезно?
— А когда я обманывал? Три тысячи тракторов. Десятки новых МТС откроем. И нам несколько машин достанется. Уже на днях школу трактористов открываем. Как раз хотел поговорить с тобой об этом. Трактористов будем набирать из деревень. Так, чтобы потом каждый в своем районе работал. У тебя есть в кооперативе подходящие ребята. Но чтобы не меньше четырех классов образования. Питание, одежду берем на себя.
— Ребята найдутся. Но не надо зубы мне заговаривать. Дашь сейчас «Беларусь» — десять человек пришлю в школу.
— Не дам «Беларусь». Можешь сам пойти с нами в мастерские. Увидишь, что ни одной свободной машины нет.
— И пойду. Хоть посмотрю, что с фордзоном.
Пока мы перебирались через канавы и арыки к мастерским, У Эй Маун рассказывал, как распределяются тракторы.
Мы собираем заявки от деревень на будущий год. За исключением таких случаев, как этот кооператив, который у меня все-таки выбьет один трактор.
У Эй Маун наклонился к нам и сказал тихо, чтобы не слышал отставной солдат:
— Вчера пришла одна машина. Я ее хотел другому кооперативу дать. Но он ее теперь наверняка углядит.
Если раньше крестьяне колебались, стоит ли тратиться на аренду тракторов, то сейчас уже многие поняли, что легче и выгоднее. Мы заявок от отдельных лиц не принимаем. Только от коллективов. От деревень, кооперативов. Крестьяне собирают деньги и передают нам. Причем платят за обработку одного акра по государственной таксе. Дешевле, чем волами. И быстрее.
В мастерских было пусто. Под навесом два механика возились со свежепокрашенной «Беларусью». Фордзон стоял между тростниковыми бараками мастерских, было ему неуютно и одиноко. И, наверно, стыдно: все машины в поле, а он не у дел.
Подошли к тракторам. Солдат знающим взглядом окинул фордзон, погладил «Беларусь» по темно-красному крылу, взглянул на У Эй Мауна. Тот отрицательно покачал головой. Солдат прогулочным шагом пошел к открытым воротам мастерских.
— Ну, что я говорил, — засмеялся У Эй Маун. — Ведь чувствует. Не хотят брать других машин. Подавай им «Беларусь». Она неприхотливее, сильнее, надежнее. В общем завоевала себе неплохую репутацию. Мы и сейчас новые машины выписываем — тоже с минского завода.
Солдат выскочил из мастерской:
— Вы сейчас скажете, будто трактор, что там стоит, тоже в Сагайн на слет крестьян идет?
— Бери. Он другим обещан, да от тебя не отделаешься…
— Ну, я тогда побегу бумаги оформлять. А то передумаете. Подпишите здесь. И здесь. Вот и хорошо.
— Скорей бы тракторы приходили. Мы уже запланировали двадцать новых станций, по пятьдесят тракторов в каждой. Это первый этап. Вы знаете, сколько сейчас в Бирме тракторов? Точно могу сказать: триста двадцать пять на ходу и еще около сотни стоят — нет запчастей. А нужно — тысяч десять. Ну хотя бы три тысячи на первое время. Их и ждем. И очень важно будет обеспечить тракторы запчастями. Я скажу вам откровенно — не обижайтесь. Вы не всегда четко работали. Мы знаем, что вы в самом деле хотите нам помочь, знаем, как вы много делаете, уважаем вас за это. Но что иногда получается? Например, с тракторами. Замечательные машины, но запчасти рассчитывали, наверно, по своим нормам. А здесь ни мастеров нет хороших в достаточном количестве, ни оборудования. И через год-два здоровая машина останавливается из-за того, что сломалась какая-то чертова гайка. Гайке грош цена, а сделать мы ее не можем. И начинается переписка. А поймите, не все среди наших чиновников — ваши друзья. Далеко не все. А те, что плохо к вам относятся, ставят палки в колеса, начинают шептать: «Вот, русский трактор никуда не годится». И с закупкой новых запчастей начинается волокита. Есть заинтересованные в этом. Скажу по секрету. Мы одну «Беларусь» разобрали на запчасти, чтобы остальные не останавливались. Плакать хотелось — тракторы нужны позарез, а мы его убиваем.