— Обращайся, — предлагаю я напоследок, завершая разговор.
Соблазн отключить телефон на оставшиеся девять часов пятьдесят минут настолько велик, что я реально нажимаю клавишу «Выключить» и только тогда понимаю, ЧТО делаю.
Вот за это я ненавижу отношения: они шаг за шагом подчиняют твою жизнь, требуя все больше и больше, ты не принадлежишь себе, ты начинаешь принадлежать всем, кроме себя.
— Сегодня ты принадлежишь только мне, Сола, — шепчу в покрасневшее ушко, приподнимая и закидывая ее ногу к себе на бедро, тут же перехватывая ягодицу и максимально плотно вдавливая в себя. Хочу, чтобы она почувствовала, как сильно опять хочу быть в ней. Не прерывая контакт ни на секунду, чтобы у сраной реальности не было ни одного шанса встать между нами. Она чувствует… потому что через секунду одним плавным движением подается вперед, ловит головку члена своими «губками»… еще чуть выше… и резко вниз.
Бл..ть!
Она просто взяла меня всего!
До конца…
Вместе с ним…
Да, детка, так! Меня выгибает от горячей волны удовольствия, струящейся по позвоночнику.
Поддерживая ее за талию, переворачиваюсь на спину и усаживаю сверху. Приподнимается на коленях и опять опускается на меня, одновременно сжимая ягодицы.
Да!
Ох..еть!
Хочу назвать ее имя, но во рту все пересохло настолько, что я способен только на «с-с-с» да и то только на вдохе.
А она, еще пару раз обкатав угол вхождения, начинает равномерно вбиваться в мои бедра, уничтожая все последние мысли о…
Уже ни о чем.
Только растекающееся серебристой ртутью блаженное ничто.
— Как ты это делаешь?! — мелькает выживший было вопрос, но его сразу же сметает охренительным оргазмом, который окончательно оглушает нас обоих.
Надежда
— Есь, это не я, — рассматриваю себя в огромном зеркале на полстены. Выгляжу так, будто во мне вывернули яркость до самого предела и сделали… другой.
Я не смогу, — шепчу себе под нос, проводя пальцами по струящимся волнам волос.
— Сможешь, Надь, — убеждает меня Есения, одним движением пальцев освобождая все помещение от своих сотрудников. — Это идеальный способ прервать твое воздержание!
— Еся, ты издеваешься? А если я ему не понравлюсь?
— А почему не он тебе? — возмущенно тянет подруга и хватает мой телефон со столика, услышав мелодичный перезвон приложения.
Открывает и тут же присвистывает:
— А твой Алден не скупится, я сама бы не выбрала лучше. Номера там великолепны!
Вспоминаю. И понимаю, что, чтобы зайти в такой отель на правах приглашенной гостьи, тоже нужно иметь определенное мужество. У меня его нет.
— Так, у нас полтора часа, а значит, осталось время попрактиковаться, Назар сейчас подойдет.
— Попрактиковаться в чем? — в ужасе замираю я.
— Надя, запомни: начинать нужно с главного!
— Кто такой Назар?
— Он, — Еся наставляет свой пальчик на что-то за моей спиной.
Оборачиваюсь с легкой тревогой и понимаю, что, кажется, попала. К нам стремительно приближается нереально красивый мужчина, походя кивает Есе, а затем обращает все свое внимание на меня, делает еще один шаг, притягивает за плечи и накрывает мои губы своими. Моего не слишком активного сопротивления хватает ровным счетом на пятнадцать секунд, после чего он пускает в ход свой язык, и я буквально растворяюсь в его сильных, напористых ласках.
— Небезнадежна, — слышу я откуда-то сверху, обнаружив себя сидящей в кресле, — но помолиться не помешает, чтобы он позаботился обо всем сам.
— А он позаботится? — натянуто интересуется подруга.
Назар опускает глаза вниз, ловит мой взгляд и по-дружески подмигивает:
— Конечно! Это же Сола! — Еще один кивок головы, и самая очаровательная улыбка в мире, предназначенная только мне.
— Пора, — объявляет Еся, как только Назар скрывается за дверью.
— Пора, — наконец-то решаюсь я, поднимаю руку вверх и отсчитываю три удара в дверь номера.
Нет? Домой? Еська не простит, да и Ольга.
Еще три удара, и дверь моментально распахивается.
Зависаю, потому что он… шикарный. С тем невероятным знанием в глазах, что он — лучший… всегда. Как раз под стать Оле… нет, даже не ей… Соле… и уж точно не мне. Сдерживаю желание вдохнуть поглубже, хотя именно сейчас бьющееся в бешеном темпе сердце настойчиво требует охлаждения.
Назар сказал: «Улыбайся, и все будет хорошо».
Улыбаюсь… Мне нужно произнести всего три слова: я не Сола.
— Сола? — спрашивает он глубоким, уверенным голосом, и я… киваю, потому что с этими звуками в меня проникает и уже вовсю всасывается в кровь острое, как лезвие бритвы, желание. Оно проходится по всем закоулкам памяти, вспарывая все когда-то отложенное, забытое, неуместное, то, что я смогу воплотить в жизнь прямо сейчас.