– Мисс Монтеро?
Элси обернулась. Незнакомцу было около тридцати пяти, шелковый костюм от Армани и туфли от Гуччи говорили о достатке, серые глаза смотрели уверенно и властно, сиреневый шейный платок намекал на романтичность, а аромат дорогого парфюма с ноткой мускуса заставлял усомниться в чистоте его намерений.
– Да.
Он улыбнулся сдержанно, но мило.
– Келли Снайкс. Вы, похоже, спешите, но, может быть, уделите мне четверть часа?
К двадцати годам у Элси уже не осталось иллюзий в отношении мужчин. Впрочем, в отношении женщин тоже.
– Вот что, мистер Снайкс, если вы собираетесь убеждать меня в том, что я величайшая актриса со времен Сары Бернар, а вы величайший продюсер со времен Дэвида Селзника, то скажу сразу: не обольщайтесь, со мной этот номер не проходит.
Он не стал изображать ни оскорбленную невинность, ни уязвленную гордость.
– Мы выпьем кофе, я изложу вам свое предложение, а дальше поступайте как хотите. Согласны?
У судьбы есть свои любимчики, которым все дается с первого раза, но Элси в число этих счастливчиков не попала. Шанс, конечно, выпадает каждому, но выигрышный билет обычно прячется среди сотен и тысяч пустышек. Хочешь оказаться среди победителей, не ленись наклоняться каждый раз, когда под ногой что-то блеснуло, не стесняйся опускать руку в мутную лужу и не бойся испачкаться в дерьме.
– Да.
Через десять минут они сидели за столиком открытого летнего кафе. Элси взяла мороженое и яблочный сок, Келли Снайкс удовольствовался бокалом белого вина.
– Не люблю тратить зря время, а потому сразу перейду к делу. – Он сделал глоток шардонне, выбросил из пачки длинную сигарету с золотым ободком и чиркнул зажигалкой. – Я представляю интересы одной небольшой компании, название которой вам ничего не скажет, поскольку она лишь второй год занимается развлекательным бизнесом. Мы не организуем концерты на стадионах, не имеем дел со звездами масштаба Стинга или Иглесиаса. Мы специализируемся на организации отдыха для состоятельных людей, которые не терпят шумихи, но ценят хорошее обслуживание.
– Под обслуживанием понимается… – презрительно усмехнулась Элси.
Келли Снайкс поднял руку.
– И это тоже. Но вам не придется ни согревать постель для старичков-импотентов, ни удовлетворять прихоти перебравших виагры жеребцов, ни сопровождать в зарубежных поездках воротил бизнеса. Вы будете петь.
– Петь? – Элси вскинула голову. Она ожидала чего угодно, но только не этого.
– Петь. – Довольный произведенным эффектом, ее собеседник откинулся на спинку стула, сделал еще глоток вина и, затянувшись, выпустил в воздух струйку ароматного сизого дыма. – У вас есть голос – я слышал, как вы исполнили тот дурацкий куплетик в рекламной сценке, – вы умеете держаться, на вас приятно смотреть и у вас есть стиль. Последнее, к сожалению, встречается в наше время все реже, а потому и ценится довольно дорого.
Соображала Элси быстро и на этот раз размышляла не больше минуты.
– Контракт?
– Первый, пробный, на полгода. Я дам вам с собой примерный образец, вы ознакомитесь дома с условиями, а послезавтра позвоните мне.
– Финансовые условия?
– Думаю, они вас устроят.
– Гарантии?
– Мы работаем легально. – Он выждал еще несколько секунд и, когда других вопросов не последовало, положил на колени узкий кожаный кейс, щелкнул замками и достал тонкую папку. – Телефоны для связи там есть. До свидания, мисс Монтеро. Надеюсь, мы еще встретимся.
Они встретились через два дня, пообедали в ресторане и скрепили договор своими подписями.
Так Элси стала работать на Келли Снайкса, и первые полгода жаловаться ей было не на что.
Бар «Грязные пальцы» располагался в том районе Лондона, куда редко заглядывают туристы и еще реже жители столицы. Узкие улочки, грязные переулки, сомнительного вида личности и неистребимый запах несбывшихся желаний, поломанных судеб и бурлящей под неплотно закрытой крышкой правопорядка злости – все это отпугивает посторонних, добропорядочных граждан и влечет тех, для кого неприятности есть приправа однообразной повседневности.
Владелец бара, Шон Маллиган, слыл страстным почитателем «Роллинг Стоунз», о чем свидетельствовало не только название заведения, развешенные по стенам постеры и фотографии, но и звуки, денно и нощно исторгаемые допотопным музыкальным автоматом. Предметом особой гордости хозяина, своего рода реликвией, служила взятая в рамку и заключенная под стекло фотография, на которой Маллиган обнимал самого Кита Ричардса. Подлинность снимка удостоверяла подпись великого гитариста. Знающие люди поговаривали, что в бар Ричардс попал случайно, а привез его туда подкупленный Маллиганом таксист, которому перебравшая лишнего знаменитость назвала совсем другой адрес.
На первом этаже заведения помещался бар и небольшой полутемный зал, густо заставленный крепкими дубовыми столами. На втором, куда допускались только доверенные особы, имелось две комнаты: справа – так называемая бильярдная, слева – кабинет самого Шона.
Трое сидевших за столом мужчин пили каждый свое: хозяин потягивал дорогущий гаитянский ром «барбанкур» пятнадцатилетней выдержки, гость постарше – калифорнийское красное, гость помоложе – пиво «Миллер».
– Итак, что у нас? – Шон посмотрел на того, что помоложе. – Только покороче, хочу футбол посмотреть.
Второй, постарше, покачал головой.
– Ты меня удивляешь. Речь идет, может быть, о десятках миллионов фунтов, а для тебя главное посмотреть какой-то дурацкий футбол.
– Давай без комментариев, – резко бросил Маллиган. – Для тебя важнее миллионы фунтов, для меня футбол, а для него, – он кивнул в сторону молодого человека, – то, что у какой-нибудь девчонки под юбкой.
– Ты только не забывай, что такой шанс выпадает не каждый день. Выгорит дело, будешь ездить на стадион на «роллс-ройсе» и попивать «Дом Периньон».
– На кой черт мне эта кислятина! – состроил гримасу Шон. – Ладно, хватит собачиться. Говори, Флэш.
Молодой человек, очевидно получивший кличку из-за привычки демонстрировать полный комплект безупречно белых, будто только что выросших зубов, осклабился и кивнул.
– Значит, так, я все выяснил. Старуха уезжает вроде бы в Америку, а особняк хочет сдать. Думаю, проблем не будет. У меня есть пара парней на примете…
Тот, что постарше, покачал головой.
– Не все так просто, приятель.
Шон посмотрел на него.
– Эй, Марвин, помолчи, ты не даешь ему и слова сказать.
Марвин хлопнул ладонью по столу.
– Что сказать? Вы оба ведете себя так, как будто речь идет о том, чтобы стащить бутылку у пьяницы из-под носу! Хорошо, старуха уезжает. Но, насколько нам известно, она даже не догадывается о том, чем владеет. Возможно, вещь где-то спрятана. Собираетесь перерыть весь трехэтажный особняк? А если – это только предположение, – того, что нам нужно, там уже нет?
– Как это нет? – нахмурился Маллиган. – Ты же сам сказал, что оно у старухи.
– Не совсем так, Шон. Я сказал, что вещь должна быть у старухи, но есть и другие варианты. Прежде чем предпринимать какие-то действия, надо провести рекогносцировку, удостовериться, что мы не ошибаемся, а уже потом…
– Не понимаю, что нам мешает провернуть все дельце сейчас, пока старуха не уехала, – пожал плечами Флэш. – Уж с ней-то мы справимся. Зачем чего-то ждать? Вы объясните, что именно искать, и ребята за ночь все там вверх дном перевернут. Не первый раз.