— Кха, кха, кха. Господин Санёк, ваша задача выполнена, — насквозь пропитанным официозом тоном произнесла Ваннэса.
— Ой, — встрепенулась Тайрэна, — прошу простить, что мешаю вам. Я уже ухожу.
И исчезла, только её и видели.
— Какой приказ, самки? — почти прорычал я, проводив взглядом её. От такого крутого облома на тему вкусить сладенького у меня пропало всё желание. Даже мысли не появилось поставить на кровать в колено-локтевую позицию кого-то из моих спутниц и скинуть давление в баках, что между ног.
— Вот этот, — эльфийка кинула мне под ноги какой-то объёмный узел из серого холста. Судя по звуку падения и броску остроухой, веса в нём сущий мизер. — Здесь подушки, а у них, — она подняла вверх правую руку с оттопыренным большим пальцем, и указала им себе за плечо, — одеяла и перина. Нам пришлось продать кое-какие личные вещи, чтобы это купить.
— Что за предъявы, ушастая? Да мне плевать что вы там продали! — рявкнул я.
— Да ты ещё и пьяный, — она чуть подалась вперёд несколько раз подряд быстро и громко вдохнула.
— Ещё от него мясом пахнет, — добавила негромко из-за её спины баребка.
И тут меня удивила кошкодевушка, которая встала на мою защиту.
— Ой, ну хватит вам уже, девочки. Мясом пахнет из корзины, которая вон стоит на кровати. И почему он не может выпить? А ещё посмотрите, как здесь стало чисто и светло, а ещё так приятно пахнет! Вы представляете, как это было непросто сделать?
И как-то разом после её слов вся моя злость ушла. Нет, раздражение, конечно, никуда не делось, но желания устроить спевшейся парочке «кузькину мать» пропало.
— Застелить кровать, — приказал я эльфийке и Шоколадке. — Быстро, это приказ. Потом берите жратву из корзины.
— Грубость… — начала было эльфийка.
— Какая буква в слове «приказ» тебе не понятна? — перебил я её. И что её за муха укусила-то, скажите мне кто-нибудь? Была баба как баба, нормальная, тихая, сообразительная, а тут словно её Шоколадка покусала и заразила вирусом «все мужики ничтожество».
Дальше продолжать спор она не стала, кивнула баребке и на пару с ней за минуту расстелила перину на кровати, затем они покидали подушки и застелили сверху несколькими одеялами.
Пока я за ними наблюдал, скрестив руки на груди и состроив каменную морду, нэка вытаскивала из корзины судки и кувшины. Ставила она всё прямо на пол, который после магии Света был чище обеденного стола в общем зале этажом ниже.
— М-м-м, жареная рыбка и молочко! Моя любимая вкуснятина! — радостно воскликнула она. — Санёк, спасибки-спасибки-спасибки!
— На подоконник переложи, — посоветовал я ей. — Удобнее будет.
— Да ну, и тут хорошо. А там все глазеть станут, мошкара налетит, или птицы какие-нибудь. Ещё кто-нибудь сглаз бросит.
— Окно же во двор выходит, — хмыкнул я. — Там нет никого почти что. Но, дело ваше. И чтобы вели себя тихо — я спать буду.
Постельное бельё, которое где-то купили мои помощницы, выглядело не очень. И это мягко сказано. Стирка ему точно не помешало бы. Плюс, перина и подушки были тощими, как медведь, выползший по весне из своей берлоги после зимней спячки. Проблемы чистоты вещей была решена уже опробованным не раз способом. А вот с остальным пришлось смириться.
«Завтра прикажу ещё купить комплект и пухом оттуда набить этот, который девки сегодня купили», — подумал я, устраиваясь поудобнее на перине. Под девчачье бормотание меня очень быстро сморил крепкий сон.
Глава 18
Проснулся я от громкого петушиного кукареканья, донёсшегося с улицы. Петух, который решил устроить мне побудку, явно страдал от ангины или был местным бардом «аля-Высоцкий», так как ну очень уж крик у него вышел скрипучим и хриплым.
Судя по свету, пробивавшемуся сквозь ставни, уже наступило утро.
«Ничего себе я поспал, — подумал я, оценив время, что провёл в постели. — И никто не стал будить. Даже эти. Интересно, а где они?».
Эти нашлись уже через секунду после того, как я открыл глаза. Вся троица спала по соседству со мной. Нэка закинула ножку мне на живот, руку положила на грудь, а свою голову пристроила подмышкой. С другой стороны устроилась эльфийка, только куда более невиннее, то есть, без обнимашек и закидывания конечностей на меня в стиле откровенных фильмов для взрослой аудитории. А уже к ней пристроилась Шоколадка, которая тесно прижалась своей грудью к спине остроухой и обняв правой рукой.
«Если будет чисто розовая, то продам назад в рабство, — решил я про себя, так как мне не очень понравилась увиденная картина. — Баловаться можно и групповушку со мной устраивать тоже, но отдельно — ни-ни».