Он не желал слушать мои замечания о том, что мама умерла от продолжительной болезни, а бабушка помогает ему, несмотря на свою злобность. Он начинал злиться и, думаю, что наличие адвоката не дало ему разораться на меня.
Когда я сказала об этом бабушке, то она разбушевалась и злилась еще несколько дней, а потом… Потом она позвонила адвокату, попросила добиться новой встречи, собралась и поехала к нему в тюрьму. Хотя, до этого отказывалась подъезжать к одноименному зданию.
Не знаю, что она сказала папе. Наверное, то же самое что и мне, но с выражениями покрепче.
«Я не одобряла ее выбор, предвидела ее судьбу, но я бы никогда не стала вредить своим детям, Ида! Никогда! Я желала им только добра! Кому бы я стала звонить? Как бы посмотрели на меня люди, если бы я стала рушить жизнь своего зятя? Внучки? Как он вообще представляет себе это? Я звоню в Минстрой и прошу… О, Боже мой, о чем?!»
Пап не перестал относиться к ней плохо, но прекратил говорить гадости в прежней очень уверенной и злой манере. Кажется, до него стало доходить что-то. Не бабушка разрушила его бизнес и лишила всего.
— Хочу предложить тебе посетить бал Королевы Шарлотты[2], — произнесла бабушка, наконец раскрыв смысл своих несколько замудренных изречений.
Меж тем я любила эту «игру». Она говорила о чем-то, а я искала это после в интернете, в библиотеке, спрашивая у Марины и у Леонида Львовича. Находила и испытывала нечто сродни восторгу. Потому что в такие моменты мир становился еще глубже, многогранее и интереснее.
Однако, сейчас, я нахмурилась. Этот вопрос был с подвохом и на него не стоило давать немедленного ответа. Это я уяснила после того, как согласилась постичь науку вкуса, отправившись в знаменитый «мол» столицы.
Что это за бал такой? Почему я никогда не слышала о нем?
— Нет, бабуль, какие балы, когда папа в тюрьме? — возразила я, через секунду. — Это как-то…
Бабушка тем временем ловким движением фокусника выудила словно из ниоткуда кремового цвета брошюру, а затем вручила ее мне.
— Не по-человечески и дурно, а еще рано — это ты хотела сказать? — закончила за меня Аделаида Георгиевна и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Я приглашаю тебя на бал дебютанток только в следующем году, то есть тогда, когда твой отец уже будет на свободе.
Я очень надеялась на то, что папа будет с нами уже на Новый год. Но Артем Максимович объяснил, что этому не бывать. Дело отца неожиданно приобрело «политический» окрас. Адвокат, папа и прокурор пошли на «мировое» соглашение — его выпустят после нового года. Как только президент подпишет указ о назначении Сергея Юрьевича прокурором столицы.
«Ему совершенно не на руку отпускать его сейчас, — объяснял адвокат уже в который раз подряд. — Если он сделает это, то это станет достоянием общественности.»
Я не понимала и возражала. По моему мнению ничто не мешало случиться этому после освобождения.
«Ида, прокурор боится не твоего папу и даже не нас, а твою бабушку, — проговорила помощница адвоката Ирина. — Она попросила кое-кого помочь разобраться в этой ситуации и очень разозлилась, когда у них не получилось сделать это.»
Этот мир жил по каким-то своим законам. Бабушка пообещала, что не оставит это просто так и обязательно сделает так чтобы об этом узнали все. А отец… Он взял и согласился с неофициальным предложением пострадавшей стороны, и адвокат поддержал его в этом. Бабушка на чем свет ругала его, говоря, что он не стоит ни одной потраченной на него копейки.
— Тогда может стоит поговорить об этом поближе к балу?
— Нет, Ида, — возразила бабушка и глаза ее заблестели. — Заявки на участие подаются уже сейчас.
Я нахмурилась еще раз, взяла брошюру и пробежала по ее содержимому глазами. Изящно оформленный картон поведал о бале и прояснил, о чем так сильно переживает бабушка. Старейшее мероприятие мира проходил не где-нибудь, а в Лондоне, имело ряд обязательных требований и к ним стоило начать готовиться (или выполнять) уже сейчас.
— Соглашайся, Артемида, — сказала бабуля, улыбнувшись совершенно счастливой улыбкой. — Быть может это последний шанс повидать мир перед тем как ты с головой уйдешь в свои книжки.
Я покачала головой. Все-таки моя бабушка та еще интриганка и манипуляторша. Она не просто так сделала мне предложение уже сейчас. Аделаида Георгиевна «столбила» меня. Она совершенно точно знала, что ни я, ни мой отец не сможем отказать ей после того, как будет сделано полдела. Только не после покупки платья и туфель, не после репетиций, ее и моих блестящих глаз.