Для меня – как и для моего отца – посещение церкви всегда было частью деревенской жизни, о чем даже не приходилось задумываться, как пункт в воскресном распорядке дня, как традиционное шерри перед ланчем (на котором неизменно присутствовал викарий); церковные праздники всегда служили поводом поболтать о календаре: Михайлов день был временем для дыма костров и для пурпурных цветов, временем доставать теплое белье, Пасха – это лилии и весенняя уборка, а Благовещение – самое время для срезания роз. Но теперь, придя сюда с горем, я увидела не обыденный ежегодный ритуал. Я слушала викария и чувствовала себя лучше, зная, что он действительно верит в воскресение из мертвых.
– Вы сказали, что собираетесь на ночь в Вустер? – под конец спросил мистер Брайанстон.
– Да, но утром я снова буду здесь. Я приеду рано, так что никому не помешаю.
– Конечно не помешаете, дитя мое. Приезжайте, когда захотите. Несомненно, все здесь к вашим услугам. – Он выудил из кармана плоские часы и посмотрел на них. – Боже мой, вы опоздали на автобус! Это я вас задержал... Следующий будет только через полтора часа. Может быть, вы согласитесь зайти ко мне? Не знаю, что миссис Гендерсон оставила мне на ужин, но что-нибудь перекусим.
– Это очень любезно с вашей стороны, но спасибо, не стоит. Я все равно не собиралась на автобус, у меня на ферме мопед, я поеду на нем. Он в сарае.
– А! Что ж, тогда счастливого пути. На дорогах с каждым днем все больше машин, а уже темно. Боже мой, ведь скоро лето! Если увидите Роба, не передадите ли ему, что завтра я буду в саду, а не в теплице? Я должен закончить опрыскивание, пока не поздно.
– Конечно. Ну, спасибо вам за все. Я выйду через южную дверь. Если хотите снова выключить рубильник, не ждите меня. Тут достаточно хорошо видно.
– Рубильник? – Он удивленно осмотрелся, словно в поисках рубильника. – Что вы имеете в виду? Зачем мне его выключать?
– Я думала, это вы его выключили, когда я пришла. Это не вы были в церкви, когда я зашла сюда?
– Нет, конечно. Меня здесь не было с трех часов. А когда выключили рубильник?
– Кажется, около часа назад. Я вошла через южную дверь и зашла в ризницу включить освещение алтаря. Рубильник был выключен, и кто-то только что вышел. Я не заметила, кто это, и подумала – вы.
Викарий казался озадаченным.
– Нет. Думаю, это мог быть один из сторожей, но зачем ему выключать главный рубильник? Очень странно. Вы совершенно уверены, что рубильник был выключен?
– Совершенно. И уверена, что, если в ризнице были не вы, этот человек не хотел, чтобы его увидели. У меня такое чувство, что он выключил свет, услышав, как я вхожу в дверь, чтобы улизнуть неузнанным. Я подумала, это вы, что было бы естественно, и к тому же, кажется, на нем было что-то длинное вроде сутаны. Вы завели себе помощника?
– Увы, нет. Думаю, это мог быть кто-то из певчих, забыл что-нибудь вчера после службы и вернулся забрать... Но зачем ему надевать сутану и выключать свет? Сторожу было бы совершенно все равно, увидят его или нет.
– Насчет сутаны я могла ошибиться. Мне просто так показалось, ведь было темно. Возможно, это был сторож. И он что-то нес – в этом я уверена.
– И что же?
– Трудно сказать. Может быть, коробку, а может быть, книгу. По размерам вроде тех книг на столе.
– Непонятно, зачем они сторожу. Это не приходские книги Эшли. Я принес их только вчера после вечерни из Уан-Эша. Я обещал одному канадцу разыскать записи о его предках, но пока что не было времени просмотреть... И опять же: главный рубильник. Совершенно не понимаю зачем... Боже мой, это смахивает на что-то поистине таинственное, а?