Не имело смысла гадать. Таня вытащила свое гибкое тело из тисков, выбросила вперед ноги и спрыгнула. Легкие кроссовки смягчили приземление.
Она выглянула в коридор. Женщина водила шваброй по полу, пятясь от дальнего конца коридора по направлению к туалетным комнатам.
Таня тихонько перебежала из мужского туалета в женский. Только сейчас она заметила, что на кране нет вентиля, а вместо него стоит гайка. Вот почему уборщица пользуется мужским туалетом. Сюда она может зайти только для того, чтобы вылить грязную воду.
Таня подняла глаза и увидела точно такой же короб с сеткой, и он тоже тянулся к выходу. Она проследила его путь И выглянула за дверь. Воздуховод проходил по всему коридору, имея ответвления во все кабинеты и классы. Комната Максимова находилась напротив мужского туалета через коридор. Метра четыре по прямой, без изгибов.
Она все для себя решила. Рюкзак лежал в кабинке на своем месте. Что Бог ни делает — все к лучшему. Надо выждать. Уборщица сменила воду там, где ее набирала, и продолжила работу. Минут семь, подумала Таня, у нее есть. Приблизительно через семь-десять минут уборщица меняет воду.
Таня перебралась на старое место, но уже с рюкзаком. Капли пота застилали ей глаза и собирались на ресницах. Она вновь забралась на короб, но с кусачками в руках. Решетка была снята в считанные секунды. Пришлось снова спрыгивать. Идея выбросить сетку в окно показалась ей глупой. Может кто-нибудь увидеть. Лучше поставить ее в сторону, за бачок. Хотя бы временно, а там видно будет. Никто из служащих не выбросит нужную вещь в окно.
Наступил самый ответственный момент. Таня вновь взобралась на короб, забросила в черную трубу рюкзак и начала исполнять номер змеи, переползая с верхней крыши короба в боковое отверстие с вытянутыми вперед руками. Ее тело и впрямь извивалось как змеиное. Она не знала, что уборщица уже подходила к дверям туалета. И она даже не догадывалась о своем везении. Женщину окликнула ее напарница, и та остановилась в шаге от открытой двери.
— Ты еще возишься? Брось, Вер! Чего тут вылизывать? Пробежалась мокрой тряпкой, и будет…
Сколько они там перебрасывались фразами — неизвестно, но змея уже заползла в свою нору, и ее черные джинсы слились с фоном.
Железо издало гулкий звук и прогнулось. Теперь каждое движение будет сопровождаться хлопками при деформации тонкой жести. Но Таню беспокоил другой вопрос. Задним ходом она уже не вылезет, а вперед двигаться невозможно. Нет простора для маневра. Девушка вытянулась в трубочку и превратилась в завернутую конфетку.
Пальцами она нащупала едва выступавший шов состыкованных труб и вцепилась в него. Пришлось тащить свое неподвижное скованное тело вперед. Одно радовало — жесть скользкая. Продвинувшись на шаг вперед, Таня нащупала следующий шов. Она видела в сужающемся конце тоннеля квадратик света. Это и была ее цель.
Жесть вновь издала отвратительный звук, напоминающий раскат грома.
Женщины, стоящие в коридоре в двух шагах от воздуховода, глянули наверх.
— Боже мой! Что это?
— Кошки по трубам лазают, — равнодушно ответила подруга.
— Похоже на слона.
— Скажешь тоже. В эту трубу моя ляжка не пролезет, а ты слона вспомнила. Собирайся, пойдем домой.
— Ага. Только воду вылью.
Больше странных звуков уборщицы не слышали.
Ветерок, гуляющий по трубе, не позволял Тане слышать то, что происходило за железной стенкой. Она решилась двигаться дальше, когда в коридоре уже никого не было.
Еще пять движений вперед, дозированных выступающими швами, и она достигла цели. Через решетку она видела пустой кабинет, стол, стулья, шкафы и окна. Изнутри сетку пришлось выбивать, потом выпихивать рюкзак и самой нырять рыбкой с высоты трех метров. Сальто в воздухе — и она приземлилась на ноги. Жаль, что никто не мог оценить ее таланта. Решетку пришлось устанавливать на место, пододвинув стол и установив на него стул. Поставив все на свои места, она подошла к окну, подняла жалюзи и распахнула фрамугу.
— Девочки, я на месте. Подходите к окну.
Подруги, одетые во все черное, сидели в машине. Виду них был очень серьезным. Им казалось, будто все пройдет гладко и удачно, как в кино. Каждой представлялась возможность проявить свои лидерские качества, а не отличаться друг от друга лишь цветом волос.
Тане особенно хотелось сбросить с себя имидж дурочки. А что из этого вышло?
— Где ты пропадала, дура?!! — вскрикнула Олеся, увидев Таню в окне. — Мы уже три часа здесь дурака валяем по твоей милости. Не знали, что и думать!
— Сама дура, потому и не знала, о чем думать. Я работала. Долго еще будете свои задницы греть в машине? Я веревку сбрасываю.
С третьего этажа вниз полетел моток тонкой веревки из прорезиненного капрона.
Девушки вышли из машины и направились к зданию, оглядываясь по сторонам. Темнело. Через час взойдет луна. Но их загораживали деревья, а школьный садик был обнесен забором. Его даже препятствием не назовешь.
Катя и Олеся наверх не взбирались, а взлетели, как птички, на подоконник.
— Замок цел? — удивилась Катя, очутившись в помещении. — Как тебе это удалось?
— Прошла сквозь стену.
Олеся промолчала, но дверь и замки обследовала.
Окно закрыли, жалюзи опустили, зажгли свет, надели перчатки и принялись за работу.
Копировали все, что попадалось под руки, даже записные книжки. Хозяин кабинета, похоже, не хранил здесь никакой секретной информации. Любая бумага была доступна.
Работали долго, старательно, пока не кончилась бумага. Об этом они не подумали. Ни в ксероксе, ни под столом не осталось ни одной пачки. Достали складные спортивные сумки и сложили в них гору материалов.
Катя подошла к окну, а Таня выключила свет в комнате. Когда она подняла жалюзи, то замерла на месте.
Прямо подокнами собралась компания подростков. Человек пятнадцать ребят и девчат играли на гитарах, пили пиво, хохотали и матерились.
— И что делать будем? Эта шпана до утра не разойдется. Прыгать им на руки с полными сумками?
Олеся выглянула в окно.
— Надо позвонить в милицию от имени жильцов дома и пожаловаться, что им мешают спать. Первый час ночи уже.
— Нуда! Их разгонят, а через минуту они снова соберутся. А то не звонили и не жаловались! Это же энцефалитные клещи. Вопьются — не вырвешь.
— Оставьте детей. Куда им деваться? Опусти жалюзи. Катя опустила и оглянулась. Таня включила свет.
— Идите за мной. Здесь стоит обычный английский замок.
Она повернула два раза вертушку и открыла дверь.
— А как мы ее закроем? — поинтересовалась Олеся.
— Захлопнем, замок сам защелкнется.
— Думаешь, Максимов не помнит, что запирал дверь на два оборота?
— Помнит. И еще он помнит, что у него под столом лежало пять пачек бумаги по пятьсот листов каждая и полный лоток в ксероксе. А сейчас в нем и порошка не осталось. Пошли.
Таня подхватила свой рюкзак и вышла первой. За ней — подруги с неподъемными сумками. Дверь пришлось захлопнуть.
Таня привела подруг в мужской туалет и открыла окно, выходящее на противоположную сторону сада. Здесь царила тишина. Она привязала веревку к радиатору отопления и сказала Олесе:
— Иди первой.
Девушки смотрели на зияющее отверстие в воздуховоде.
— Классный приемчик! — восхитилась Катя.
Таня знала, что от их глаз ничего не спрячешь, а потому специально провела их через мужской туалет. Пусть увидят все сами. Ее рассказ выглядел бы хвастовством, а так и слов не потребовалось.
Подходя к окну, Олеся обронила:
— Поставь решетку на место. Только скакать не надо, белка. Встань на плечи Кати.
Они так и сделали. Установив решетку, девушки с сумками спустились вниз. Таня осталась. Она отвязала веревку, вышла на карниз и закрыла за собой окно.
Катя тем временем взобралась на высокий тополь, стоящий в десяти шагах от дома и, очутившись на уровне третьего этажа, привязала свободный конец троса к суку дерева. Таня обмотала руку веревкой и спрыгнула. Ее пронесло мимо дерева и еще пару раз мотануло, словно маятник. У земли она выпустила из рук трос и упала в траву. Небольшой кувырок — и девушка оказалась на ногах. Катя отвязала от сука закрепленный конец, сбросила веревку вниз, после чего спокойно слезла с дерева.