Коды передали программистам.
— Вы уверены, что мы находимся в безопасности? — спросил генерал.
— Безопасней не бывает, Михаил Романыч, — улыбаясь, ответил Прозоров.
— Названия и номера спутников указаны в контракте?
— К сожалению, Радек очень боится подвоха.
— Если этот контракт попадет в руки спецслужб, его обвинят в шпионаже, как и вас, впрочем.
— Он не собирается вывозить его из России. Спрячет в личном сейфе коммерческого банка. Не считайте его примитивным глупцом.
— Я так не считаю. Разведчик не может быть глупцом. Чтобы провернуть такую операцию, нужно иметь недюжинный ум.
— Вы убеждены в том, что он разведчик?
— Разумеется. Такие приборы слишком дороги для того, чтобы с их помощью искать угнанные машины. Они иголку в стоге сена найдут. Этот аспект интересует их в большей степени.
— Пусть ищут, что хотят. Меня такие мелочи не интересуют. Я создаю системы, пользующиеся высоким спросом. А кто мне за них платит деньги — вопрос десятый. Россия мне не предложила и копейки за титанический труд.
— Вот если бы вы еще и спутники запускали… Прозоров ухмыльнулся.
— Патриотический настрой, любезный Михаил Романыч, не приносит прибыли, а только убытки.
К ним подошел старший оператор и доложил:
— У меня все готово, можем начинать.
***Дельтаплан в собранном виде стоял на прямой, как струна, аллее Битцевского парка. Катя уже переоделась.
— Не страшно? — спросил Борис.
— Я хорошо тренировалась.
Он застегнул все ремни и подал жене рулетку.
— Она работает по тому же принципу, что и лебедка дельтаплана. Длина троса тридцать метров, выдерживает сто сорок килограммов. Высота спуска и подъема регулируется двумя кнопками. Красная — вниз, зеленая — вверх. Зацепишь ее за третью балку в восточной части перил. Она помечена крестом. Спустишься прямо к окну…
— Все помню, не беспокойся. А ведь Олеся мне так и не рассказала подробностей. Стерва! Я день и ночь ломала голову, как она могла спуститься с крыши, а потом еще и вернуться на землю.
— С нее взяли слово. Молодец. Мы не ошиблись в своем выборе. Тебя как кандидатку даже не рассматривали. Иван хотел поручить Татьяне. Хорошо, что мы этого не сделали. Олег настоял на Олесе. Вот почему Шульга до сих пор уверен, что мы проникли в кабинет через центральный вход.
— А если код сейфа изменили?
— Зачем? Шульга уверен в том, что из участников операции никого в живых не осталось. Кроме Риты. Но она одна ничего сделать не может. Ее сделали ручной собачкой. Так они, во всяком случае, считают. Готова?
— Готова.
Катя заняла свое место, пристегнулась, и Борис включил двигатель. Дельтаплан начал разбег. Легкокрылая машина оторвалась от земли и взметнулась вверх. Узкая аллея превратилась в тонкую ниточку и слилась с черной массой деревьев.
Луна изредка выглядывала из-за облаков, отбрасывая голубые блики на серые небоскребы бизнес-центра. Черная летучая мышь поднималась все выше и выше.
Впереди показалась первая крыша, потом вторая и наконец — цель. Лебедка начала опускаться. Катя расстегнула карабины и повисла в воздухе. Трос опустился ниже положенного. Катя не стала просить мужа поднять ее — не хватит времени и придется заходить на второй круг. Она увидела высокую мачту с красным маяком и решила рискнуть. Только бы не порвать перчатки и не сжечь кожу на ладонях. Роль играли доли секунды, она отпустила руки и полетела вниз. Ей удалось зацепиться правой рукой за ствол мачты, и девушку закрутило вокруг оси. Она походила на стриптизершу, работающую с шестом в ночном клубе. Только ее выступления никто не видел и аплодисментов не последовало.
Упав у подножия мачты, Катя перевела дух. Она это сделала. И не хуже Олеськи или Татьяны, а то и лучше. Довольная собой, она поднялась на ноги и осмотрелась. Крыша была огромной, гордиться нечем. Арена цирка составляет тринадцать метров в диаметре, и они чувствуют себя вполне уверенно, исполняя трюки под куполом, а здесь целое поле.
Подойдя к краю, огороженному стальными перилами, она нашла помеченную стойку и прикрепила трос рулетки карабином к металлической перегородке.
Перемахнув перила, Катя села на край крыши и спрыгнула, держа рулетку обеими руками. Девушка нажала нужную кнопку, и трос начал разматываться. Перед ее глазами поползли темные окна. Двадцать пятый этаж, двадцать четвертый… стоп.
Катя начала раскачиваться до тех пор, пока ее нога не встала на карниз. Она ухватилась за раму и поставила вторую ногу. Теперь она твердо стояла на обеих ногах. Отпустив трос еще на два метра, она зацепила его за ручку окна и обмотала на два витка, чтобы лебедка оставалась на месте.
Спрыгнув с подоконника в кабинет, Катя включила фонарь и направила его на стену. Яркий луч осветил глазок скрытой видеокамеры. Катя понимала, что ослепила объектив и тот ничего не может снять, кроме яркого белого пятна. Глазок тут же был заклеен пластырем. Теперь работа. Надо сделать все быстро и без ошибок. Сначала сейф. Код десять — это число. Ноль три — это месяц. Тысяча девятьсот тридцать три — год рождения. Она повернула ручку, и сейф открылся.
Все содержимое полетело в спортивную сумку. Денег здесь хватало, считать потом будут.
Далее — картины. Катя постелила на диван тряпку, чтобы не оставлять следов от кроссовок на кожаной обивке. Сняла пять картин, выбила их из рам, выдернула плоскогубцами гвозди из подрамников, не решившись резать холст ножом, свернула полотна в трубочку и уложила в сумку. Пустые рамы повесила на место. Они решили, что нет смысла заменять подлинники подделками. У Прозорова хватает своих фальшивок.
Но этим ее миссия не закончилась. Катя положила в сумку тяжелого голубя из золота. Реликвия Ватикана. Борис не просил его брать, Катя выступила с собственной инициативой. Это был вызов. Она попросту мстила убийцам. Как могла, конечно.
Сумка потяжелела.
Девушка забралась на подоконник, отмотала трос, подтянула его и нажала на кнопку. Рулетка сработала и потянула ее вверх.
Вновь перед глазами замелькали этажи. Взобравшись на крышу, Катя отцепила рулетку и бросила ее в сумку. Оставалось выполнить последний трюк. Самый ответственный. К нему она готовилась недолго, но была уверена, что все получится.
Катя перешла на другую сторону крыши, перешагнула через перила и с ужасом глянула вниз.
Нет, лучше не смотреть. Олеська смогла, и она сможет. Катя зажмурила глаза, оттолкнулась и прыгнула с высотного здания вниз, будто ныряла с трамплина в бассейн.
Рука тут же дернула за шнурок на груди, и над ее головой взмыл купол парашюта. Катю дернуло, и полет превратился в мягкое плавание. Теперь можно открыть глаза.
Ее относило к лесу. Теперь бы вспомнить, за какую лямку и когда дергать. Приземление тоже вещь не простая.
Катя завизжала от восторга. О плохом она и думать не могла.
***Из вещей набрался один небольшой чемоданчик. Таня села на стул.
— Присядем на дорожку. Богданов сел на диван.
— Они совсем обалдели друг от друга, — с грустью сказала Таня.
— О ком вы?
— О Борисе с Катькой. Знают же, что я сегодня уезжаю. Могли бы прийти проводить.
— Они тоже готовятся к отъезду. Через несколько дней встретитесь. Согласно сводкам, в Крыму отличная погода.
— Я знаю. Мы созванивались с Олесей. Она нас ждет. Скучает. Мы никогда не расставались так надолго. Отпуск всегда проводили вместе. Даже выходные. В этом году большой урожай черешни и клубники. Наемся витаминов до отвала. И все-таки могли прийти проводить.
— Может, они на вокзал приедут?
— Ладно, Валера, поехали. Опоздаем, не дай бог.
— Ночь на дворе. Все улицы пустые. Пробок в пути не ожидается.
Богданов взял чемодан девушки, и они вышли из квартиры.
— Хорошо, что я уезжаю. Мне эта Москва поперек горла стоит. Устала. Ничего дорогого в жизни не осталось. Квартиру — и ту заберут. Ну и черт с ней.