— Нет, — удается выдавить мне, хотя во рту пересохло.
66
— Она была красавицей. Зеленые глаза, как у тебя. Заразительный смех. Мой Сэмми
рассказал тебе, как он убил ее?
Я ахаю и прикрываю рукой внезапно скованную грудь. Сэм не убийца. Я не верю.
— Да, ему нравится пропускать этот лакомый кусочек. Полагаю, что все сводится к одному.
Мести, воздаянию, — он встает и подходит к окну, его руки спрятаны в карманы. — У нас были
большие планы, у моей Стеллы со мной. Но неожиданная беременность разрушила их. Сэмюэль
разрушил их, — выплевывает он. — Я пытался чувствовать взволнованность по поводу
беременности, но я знал свою жену и знал, что этот ребенок станет для нее всем миром. Я
ревновал ее к этому маленькому дерьму еще до того, как он даже родился.
— Почему вы мне это рассказываете? — шепчу я, желая прямо сейчас находиться где-
нибудь в другом месте, или, по крайней мере, чтобы Сэм был здесь.
Он пожимает плечами и поворачивается, чтобы посмотреть на меня: его глаза еще холоднее,
чем раньше.
— Она умерла, рожая его. Он убил ее.
Биение за ребрами эхом отдается в моей голове, я изо всех сил пытаюсь двигаться, чтобы
выбраться отсюда. Но единственное, что могу сделать, — просто смотреть на него в шоке.
— Так или иначе, я уверен, что, возможно, мог бы стать лучшим отцом. Он просто... всегда
был на моем пути. Что, впрочем, было довольно полезно для некоторых целей. Он действительно
помог мне сыграть роль безутешного вдовца, когда мне это было нужно, — он смотрит на меня
через плечо, прежде чем продолжить. — Я был вне себя от радости, когда ему исполнилось
восемнадцать, и он съехал. Чертовское облегчение, что мне не приходилось больше смотреть на
его лицо каждый день и вспоминать, что он отнял у меня. А когда он начал встречаться с Иззи?
Ну, давай просто скажем, что мне представилась возможность осуществить свою сладкую месть,
которой я жаждал в течение многих лет.
— Но он был ребенком, младенцем.
— Он был ошибкой! — восклицает он.
Я вздрагиваю от его тона, а он бодро шагает к столу и кладет руку мне на плечо. Мои
мышцы напрягаются, и я кусаю внутреннюю часть щеки, пытаясь сдержать крик.
— Расслабься. Я не причиню тебе вреда, — он отпускает меня и возвращается на свое место.
— Итак, как я уже говорил, Иззи. Ее брат был по уши должен некоторым наркоторговцам. Почти
пятьдесят тысяч долларов. Не трудно было купить ее. Создать неприятности для ее семьи, чтобы
вынудить ее уйти. Все, что я попросил взамен, — разбить сердце моего маленького Сэмми. Дать
ему почувствовать десятую часть той боли, которую он причинил мне, — он хихикает, и я
съеживаюсь еще больше. — Это было за день до его дня рождения. Ему должно было исполниться
двадцать три. Мне повезло, что он решил зайти домой в тот день. Он нашел фотографию, на
которой я запечатлел, как его невеста отсасывала наркоторговцу, которому задолжал ее брат. Это
было нужно, чтобы шантажировать ее, однако он снова разрушил мои планы.
Я начинаю кашлять, подавившись воздухом, и он сводит брови вместе.
— Ох, извини, это слишком вульгарно? — он встряхивает своими мясистыми пальцами и
продолжает. — Дело в том, что я уже отомстил ему. Я до сих пор презираю его за то, что он
сделал с моей Стеллой. Но… прошло восемь лет, и у меня было время… проанализировать свое
решение.
Он закрывает свой портфель и проводит рукой по кожаным стежкам, размышляя. Скрип
стула заставляет вздрогнуть мое и без того уже напряженное тело. Краем глаза я вижу, как он идет
к стене и берет фотографию перед тем, как вернуться.
— Это твой мальчик?
— Да.
Это снимок Бена в парке. Мне улыбнулась удача, и я смогла сделать удивительный кадр,
когда он спускался с горки. Бен смеется и смотрит прямо в камеру, солнце светит за его спиной,
зеленые глаза — яркие и счастливые, светло-коричневые волосы развевает ветром.
67
— Он похож на тебя.
— Спасибо.
Мне приходится бороться с желанием вырвать фото моего драгоценного мальчика из его
рук.
— Стелла бы хотела, чтобы ее мальчик был счастлив. Я следил за Сэмом на протяжении
последнего десятилетия. Есть какие-нибудь идеи по поводу количества женщин, которых он
приводил домой?
Я отталкиваюсь от стола, готовая бежать к своей машине, потому что это отвратительно.
Мой мозг не может переварить то, что он говорит, и я нехорошо себя чувствую.