вылетают из моего рта, он оборачивается, и его рот обрушивается на мой.
Единственный способ, которым я могу описать, что происходит, ― он поглощает
меня. Губы, язык, зубы. Его твердость трется о мой живот, и я тянусь вниз, чтобы
прикоснуться к нему. Моя рука в миллиметре от него, когда он резко одергивает голову
назад и тянется, чтобы выключить воду.
— Не здесь. И не так, — говорит он, выходит и возвращается через секунду с
полотенцем.
Я знаю о нем, как защитнике, и мне это нравится, но как он мог сказать мне, что я
больше не могу работать там? Мне нужны деньги. Если бы я могла уйти, то сделала бы
это.
В одном полотенцем, обернутым вокруг меня, и во втором вокруг его талии, мы
идем в спальню. Я сажусь на край кровати, а он запирает мою дверь, прежде чем
подкрасться ко мне.
— Сэм, я не могу уволиться.
Его лицо все еще напряжено.
— Можешь. И ты сделаешь это. Я не могу смириться с мыслью, что ты была там. Я
сказал, что хочу быть с тобой, и, черт возьми, женщина, я не могу представить себе еще
один день, не зная, что ты только моя. И часть жизни со мной подразумевает, что ни один
мужчина не сможет видеть тебя когда-либо снова.
Глава 17
81
Сэм
Я не даю Кортни шанса ответить, потому что ни секунды не могу держать свой рот
подальше от нее. Я сбрасываю своё полотенце и развязываю полотенце у нее
подмышками. Ее тело покрывается мурашками, она лежит на спине, когда я заползаю на
нее сверху. Я хватаю член и провожу им по ее влажным складочкам несколько раз, после
чего неспешно толкаюсь внутрь неё, из нас обоих вырывается стон, пока я вхожу
полностью.
Я приподнимаюсь, и она оборачивает ноги вокруг моей талии.
— Скажи мне, — говорю я и выхожу из нее, оставив внутри только кончик.
— Что? — она извивается подо мной.
— Скажи мне, что бросишь ее, — я снова врезаюсь внутрь и стискиваю зубы.
Она ахает и скулит:
— Я не могу.
— Почему?
— Мне нужны деньги.
Ее глаза наполняются слезами, и я наклоняюсь ниже, опираясь на предплечья по обе
стороны от ее головы.
— Нет, не нужны. Я сохранил все деньги, которые ты платила мне за аренду на
счету. Мне они не нужны. Используй их, чтобы оплатить ваши больничные счета.
Она качает головой.
— Нет. Это слишком много.
Я больше не могу оставаться неподвижным, поэтому пару раз вращаю бедрами.
— Ты больше не будешь платить мне за аренду. А еще ты используешь эти деньги,
чтобы положить на счет больницы. Затем, когда рассчитаешься с этим, можешь делать
все, что захочешь. Но моя женщина не будет работать в стрип-клубе и не будет платить
мне за аренду.
Я бы погасил эту гребаную задолженность за нее, но она никогда не согласилась бы
с этим. Перешагнуть через подобное — достаточно большое препятствие для нее. Кортни
привыкла быть независимой, и я уважаю ее за это, но пришло время, когда она может
разделить свою ношу с кем-то. И этот кто-то — я.
Проблеск отчаяния пересекает ее лицо, и она снова качает головой.
— Я не могу этого принять, — шепчет она.
— Кортни. Я... — я на мгновение прислоняюсь своим лбом к ее, пытаясь
восстановить мысли. — Ты сломала цемент, окружавший меня на протяжении почти
десяти лет. И нет ничего, что я могу дать тебе, чтобы отплатить за это. Я не пытаюсь
подкупить тебя. Но хочу быть с тобой, так чертовски сильно…
— Я тоже хочу быть с тобой, — она запускает пальцы мне в волосы, — но это уже
слишком.
— Нет. Этого не достаточно. Я не могу дать вам достаточно. Но, принимая на себя
весь этот стресс, я могу сделать это. Пожалуйста, детка, позволь мне сделать это для тебя.
Слезинка выкатывается из ее глаза, и я вытираю ее. Я бы хотел забрать все ее слезы.
— Сэм, — это все, что говорит она, глядя на меня. Я вижу, как вращаются колесики
в ее голове, но не хочу давить на нее, поэтому даю ей немного времени, и медленно
двигаюсь в ней. На моей спине начинает выступать пот, и я не знаю, как долго смогу
продержаться.
Она садится и переворачивает нас, затем обрушивает свой рот на мой. Она все еще
сжимает мой член и принимает каждую унцию силы, какая у меня есть, которую я должен
позволить ей получить.
— Ты уверен? — спрашивает она.
— Да. Я уверен.
— Значит, ты полон решимости, верно?
82
— На сто процентов, — я улыбаюсь и подразумеваю именно это. Христос, я