А тут, кстати, мало что изменилось. Она по-прежнему была единственной женщиной за столом, и оказалось, что она сидит прямо напротив председательствующего. Ее адвокаты по обе стороны от нее.
Естественно, что ее не восприняли всерьез: какая-то блондинка, что она может, кроме того, как раздвигать ноги. Все дружно уставились на ее адвокатов в ожидании, что те возьмут слово. Ей даже не было смешно. Когда-то в самом начале Илья говорил ей, что в случае чего Алишер защитит.
Сейчас она уже не нуждалась ни в чьей защите.
***
Красивая женщина в светлом деловом костюме. На нее смотрели с таким видом, будто хотели сказать: тебе здесь не место. Выказывали пренебрежение и скрытый сальный интерес. Вадим отслеживал каждый поганый взгляд, чувствуя, как начинает закипать в душе злость. Он уже готов был вмешаться. Но ему не пришлось.
На попытки принизить ее она даже не отреагировала. Едва заметно дернула уголком губ и проговорила, мельком взглянув на часы:
- Давайте начнем.
Переговоры вела жестко и, как только были обговорены все ключевые вопросы, сбросила оформление протокола на своих юристов, а сама поднялась из-за стола.
- Прошу прощения, я должна вас оставить. Продолжим завтра. Всего доброго.
Он не мог просто так ее отпустить.
Встал с места и проговорил:
- Один вопрос, Анна Васильевна.
Остановилась.
- Да, Вадим Евгеньевич, слушаю вас.
Ни тени волнения. Он искал. Вслух сказал:
- Вопрос может показаться нескромным, но как вам удавалось руководить делами концерна? Я бывал у вас в головном офисе, но ни разу вас там не видел.
Женщина пожала плечами.
- Это как раз очень просто. Находите толковых заместителей, остальное решается удаленно. А сейчас извините.
И пошла к выходу в полной тишине.
Несколько мгновений Батуров оставался недвижим, потом вышел следом.
В холле ее не было. Зато там был ее сын, в окружении телохранителей. Видимо ожидая мать, мальчик просматривал что-то в своем гаджете.
Это был идеальный момент. Вадим подавил внутреннюю дрожь и не спеша подошел. Естественно, охрана тут же отреагировала. Но он остановился в нескольких шагах и поднял раскрытые ладони, показывая, что безопасен.
Мальчик поднял на него взгляд
В этот момент волнение достигло пика.
- Здравствуй, - проговорил Вадим, прочищая горло. - Как тебя зовут?
Мальчик выпрямился и, расправив плечи, произнес:
- Я Илья Муратов.
Иглой в груди это отдалось, многократным эхом. Однако Вадим подавил рвущиеся наружу эмоции и хотел продолжить разговор. Но тут раздался цокот каблучков, подошла Анна. Внимание мальчика сразу переключилось на нее, а она оглянулась на телохранителей и улыбнулась сыну:
- Подожди меня в машине.
Четверка матерых волкодавов сразу окружила мальчика и вместе с ним двинулась к выходу. Анна проводила их прищуренным взглядом и кивнула остальным:
- Я скоро.
А после повернулась к нему:
- Нам надо поговорить. - И направилась в сторону.
Вадим пошел за ней, чувствуя, как все обрывается в груди от волнения, а она остановилась у стеклянной стены холла и ровным тоном сказала:
- Господин Батуров, давайте будем не создавать друг другу проблемы.
***
В тот момент, увидев его в холле, Анна ощутила, как в ней поднимается холодная ярость. Слишком живо было в душе случившееся на юбилее Ильи, когда Батуров целовал ее в коридоре, а потом устроил в зале мордобой.
Вести дела, сидеть с ним за столом переговоров - это было несложно. Обычная работа. Ничего личного. Но не нужно заступать границы. Это. Лишнее.
И к ее сыну не нужно подходить тем более.
***
Проблемы? Батуров ощерился ухмылкой. Нет, врешь! Все мгновенно перевернулось в душе, загораясь жаркой злостью. Окружающее отдалилось, просто исчезло: люди кругом, время, сам воздух.
- Ну что вы, госпожа Муратова, как можно? - проговорил он.
И застыл, вглядываясь в ее глаза, ища там прежнюю Анну. Потому что она там была! На одно мгновение, но он успел уловить, как за ледяным спокойствием сверкнул ее взгляд - и снова все исчезло.
- Отлично, тогда на этом закончим, - сказала Анна холодно.
И пошла прочь.
Вся его раненая злость рванулась за ней.
- А я еще и не начинал! - прорычал он, глядя ей вслед.
Но она даже не обернулась.
А на него разом обрушилось все: звуки, взгляды, люди в холле. Как будто лопнула непроницаемая сфера, отгораживавшая его и эту уходившую от него женщину от внешнего мира. Плевать ему было, что на него смотрят. Нахрен!