— Ярослава считает тебя отцом.
— Зря ты вбиваешь ей это в голову, — недовольно сузил глаза. — У нее есть отец, и это не я. Марьяна, не нужно мной манипулировать. Со мной это не работает. Так ты сделаешь больно только себе и ребенку.
— Тебе ведь нужно жениться?
Ага, в курсе разговора с отцом. Он и Альберт Ромович буквально грезили нашей свадьбой.
— Я люблю тебя, Тим. Давай поженимся. Я еще смогу родить тебе сына. Я буду лучшей женой будущего министра. Мы оба это знаем. Никто тебя не любил так, как я. Никто и никогда… — прильнула и губами прижалась в подбородку.
— Ты согласна на брак по расчету? — взглянул сверху вниз в преданные глаза.
— Я люблю тебя.
Я не ответил: звонок отвлек. Марат.
— Слушаю, дружище, — отошел в сторону.
— Дружище, — его тон насторожил, — ты мне скажи: когда документы в загсе подписывал, о чем думал?
— О НЕЙ… — ответил на автомате.
— Видимо, Ангелина тоже думала о тебе, — едко бросил. — У нас проблемы, Тим. Большие.
— В смысле? — напрягся я.
— Мне прислали выписку вашей актовой записи: некий Мантуров Тимур Витальевич развелся с Мантуровой Ангелиной Викторовной, сечешь?
— Звездец! — выругался сквозь зубы. — Отчества перепутали.
— Ага.
— Что это значит? — напряженно сжал корпус телефона, до хруста буквально.
— Это значит, что вы с Ангелиной де-юре еще женаты.
Я сбросил звонок. Сейчас не мог внятно обсудить пути решения проблемы. Я и ОНА все еще муж и жена. Она еще моя. Жена. В горле заскребло от сухости, в груди больно кольнуло.
— Что-то случилось? — Марьяна подошла, обеспокоенно вглядываясь в мое лицо.
— Я не могу на тебе жениться, — едва смог сконцентрироваться на ней. — Я все еще женат.
Глава 8
Тимур
Я прилетел в Сочи. Обсудил возможные варианты с Маратом и рванул на Юг. Вышла очень забавная каверза, и ее нужно быстро устранить: всего-то заново подать заявление и подписать документы, предварительно проверив каждую, млять, букву. Главное, чтобы Ангелина в позу не встала.
Да, Геля снова вошла в мою жизнь и стала реальностью. Готов ли я к встрече? Да, почему нет. На бумаге мы еще женаты, а в остальном совсем чужие. Какая она? Изменилась ли? А я?
Однажды по пьянке вспыхнуло и разворотило внутри: не удержался, набрал ее, голос услышать хотел, в объятиях, в постель, в наш бывший дом забрать. Это был порыв, искренний и совершенно мне несвойственный. Но я не узнал свою юную восторженную жену, которая любила меня без памяти и в рот заглядывала. На звонок Геля ответила холодно и едко. Без зазрения совести заявила, что есть мужчина и что беременна не от меня. От обиды, вероятнее всего, сказала, но осадок остался…
Какая женщина меня встретит? Смогу ли с ней договориться миром?
— Тимур Викторович, — меня ждали в аэропорту, — прошу, — проводили к машине. — На Волжскую едем, верно?
Я только кивнул, уставившись в окно. Сначала к ней, потом в гостиницу.
Сезон в самом разгаре: люди, чемоданы, солнце, море. Улыбки и загар. Только я в этом городе с постной рожей. Ангелине не звонил. Тема щепетильная: нужно проконтролировать ее реакцию. Жены. Она точно в городе. К родителям ее поеду, а дальше разберемся.
Тихая музыка, гудящий сплит, плотно закрытые окна отрезали от шумной дороги. Вечерело, ехать минут сорок, четкого плана в голове не было. Буду реагировать по ситуации.
Местность показалась знакомой. У нас сеть отелей по всему побережью — когда-то приходилось часто бывать на Черном море. В глаза бросилась холмистая местность — накатили воспоминания.
— Тормозни здесь, — негромко приказал водителю. Машина остановилась. — Жди, — бросил, выходя в душную июльскую жару с ароматом соли и криками чаек.
Ноги сами вели дорогой памяти. Здесь… Да, здесь встретил Ангелину. Как давно это было. Я поднялся наверх и замер. Она. Сегодня и сейчас, как и тогда, много лет назад. Темные волосы перебирал ветер, легкий сарафан дрожал на стройном теле, тонкие пальцы с кистью порхали по холсту.
Все равно так, как в первый раз, будто нарочно пыталась заставить вспомнить и ностальгировать. Но ведь Ангелина даже не подозревала о моем приезде. Видимо, совпало так. Мы ведь раньше так чутко чувствовали друг друга.
Тогда она была студенткой петербургской школы искусств из солнечного Сочи. Тоненькая брюнетка с бледной кожей и яркими губами. Нереальная, практически прозрачная. Как же сильно влюбился в нее, совсем молоденькую девочку. Мне было двадцать семь, и я уже был прожженным козлом: на людях с белозубой улыбкой и надежными обещаниями; на деле: мажор, депутатский сын, сыр в трюфельном масле, а она такая юная и прекрасная.