— Конечно, правильно. Мои родители выбрали мне мужа. Разве ты видишь, что у нас отцом что-то не так? Я приняла их выбор, люблю и уважаю мужа.
Мама усмехается и качает головой.
— Ты бы знала, как я плакала перед свадьбой, мне тоже было страшно. Глупая была.
— У меня есть парень. Дима. Я люблю его.
Мне, дуре, кажется, что это веский аргумент.
— Какой Дима? — прищуривается мама.
— Парень с четвертого курса. Я рассказывала, он помогал мне с экономикой.
Мама строго качает головой и глубоко вдыхает.
— Я надеюсь, ты не опозорила нас и не отдала ему свою невинность? — спрашивает с таким упреком, будто бы это самое страшное преступление.
— Нет. Он не такой. Он хочет, чтобы все произошло, когда я буду готова. Я вас познакомлю, и вы поймете, что он тоже достойный.
Мне снова кажется, что это веский аргумент в сторону Димы и что мама поймет, насколько все серьезно. Но нет. Она с облегчением выдыхает.
— Забудь про своего мальчика. Не вздумай отцу про него сказать. Ничего хорошего тебя с ним не ждет.
— А со старым уродом я буду прям счастлива! — снова кричу, и сейчас мне не стыдно.
— Алина! — мама в удивлении распахивает глаза. — Разве мы так тебя воспитывали? Не смей больше так разговаривать. Видишь, к чему приводит твоя дружба с недостойными людьми, — качает головой. — И твой будущий муж не старый. В том возрасте, когда мужчина состоялся достаточно, чтобы жениться, завести детей и дать все необходимое. У твоего мальчишки только ветер в карманах и непристойности в голове.
— Мама, — делаю последнюю попытку. Слезы из глаз скатываются ручьем. — Ну, пожалуйста. Я не хочу.
— Ты еще сама не знаешь что хочешь! — категорично заявляет она. — Познакомишься с мужем и сама поймешь, что мы сделали правильный выбор.
Понимаю, что это все. Мне не переубедить родителей, и от этого охватывает злость. Впервые начинаю ненавидеть их. Это не выбор одежды и места учебы, они решают мою судьбу, словно мы живем в средневековье.
— Это потому, что я вам неродная? Вам меня совсем не жалко? Нет. Я не буду ни с кем знакомиться!
Мама резко встает с кровати, награждая меня злым взглядом. Никогда она не меня так не смотрела. Уничтожающе, с презрением. Я вжимаюсь в кресло от ее взгляда. Мне холодно посреди лета.
— Сделаю вид, что не слышала твоих слов! Спишем все на эмоции. Подумай над своим поведением. И не перечь отцу, у него сердце!
Мама впервые повышает на меня голос и разговаривает в таком тоне. Я настолько оглушена событиями, что, как кукла, послушно киваю, соглашаясь с ней.
Как только за ней закрывается дверь, меня прорывает, рыдаю в голос. Кидаюсь на кровать и кусаю край подушки, чтобы не выть. Это не может быть правдой. Мне кажется, я сплю и это кошмар. Так же не бывает? Меня никто не может выдать замуж насильно. Да, я мечтала, что когда-то выйду замуж и рожу детей. Но мне казалось, что это так далеко, в следующей жизни. Сначала нужно пройти много этапов. Учеба, работа, отношения, влюбленность, свидания. И я собираюсь все это пройти, а не сгнить замужем за каким-то мужиком.
Буду всем благодарна за отзывы и звездочки!
Глава 2
Эмин
— Когда я приобретаю породистую лошадь с аукциона, то загоняю ее в стойло, нанимаю людей, которые ухаживают за ней, покупаю ей лучшие седла и подковы, чтобы мне было комфортно ее объезжать, а она ничего не требует от меня взамен. Она благодарно и преданно все принимает, — говорю Инге, отпивая немного виски со льдом, устало откидываясь в кресле. Кожа скрипит, пахнет сандалом, табаком и немного духами женщины, которая сидит напротив.
— При чем здесь твоя лошадь? — в возмущении распахивает глаза, строя из себя оскорблённую невинность.
— А если лошадь строптивая и необузданная, то я ее пристреливаю или продаю менее заботливым хозяевам для черных работ, — усмехаюсь, потому что Инга начинает соображать и сглатывает, хватая бокал с шампанским.
— Я не лошадь, — уже тихо пищит она, пряча взгляд.
— Не лошадь… — задумываюсь. — Все, что я покупаю, априори становится моей собственностью, и эта собственность не имеет права на претензии и недовольства. Это априори невозможно.
— Но ты женишься… — обиженно всхлипнет Инга. Пухлые губы дрожат от обиды.
— Да, я женюсь. И? — выгибаю бровь, пытаясь вникнуть в суть претензии.
— А как же я? Я люблю тебя и не вынесу…
Все, плачет. Раздражая меня. Не выношу женских слез. Они меня не трогают. Раньше Инга была менее требовательна. К моему сожалению, все женщины имеют побочный эффект в виде иллюзий. Со временем все они воображают, что особенные и должны иметь значимое место в моей жизни. И это надо пресекать, разбивая их иллюзии вдребезги.