— А, э, здрасте — только и сказала я.
— Васена, а ну подожди, — опять выгнулся дугой Пафнутий. Сдается мне, что мы освобождением обязаны не простому человеку-магу, а оборотню.
Хозяин дома изогнул иронично бровь, и спросил, мягким голосом:
— А почему ты так уверен?
— Почему-почему, — огрызнулся Пафнутий, осторожно отступая мне за спину — да от тебя псиной так и несет! Вася, хвост на отсечение — когти на сувениры — но оборотень нас спер.
Мечта поклонников аниме улыбнулся, сделал шаг в нашу сторону, протягивая руку:
— Ну оборотень, а кто вас от вампиров еще вынести может? Такая сила только у нас. И не оборотень — Ёкай.
— Да, а чем от оборотней вы отличаетесь? — я уселась на первую попавшую подушку и собралась внимать.
— Ну кроме того, что принимаем образ животного, вот чем — и пристально посмотрел на меня.
Волна неконтролируемого, всепоглащающего ужаса накатила внезапно. Я не знала как от него спастись, хотелось бежать, и не важно куда, лишь бы подальше и побыстрее. Холодный пот насквозь пропитал ночную рубашку, в которой меня утащили из замка.
Но псина японская, не учел одного — в состоянии крайнего испуга я становлюсь безрассудно храброй. Поэтому минутный ужас сменился злобой, и желанием чем-нибудь его шваркнуть. Все что могла — это сконцентрировать всю доступную мне энергию и швырнуть в оборотня. Силы иссякли, и я потеряла сознание.
Очнулась от ощущения, что я парю в воздухе. Открыла глаза — не парю, несут меня, но почему-то на вытянутых руках. Мама дорогая, уронит же! Падать с двухметровой высоты малоприятное занятие. Ёкай, увидев мой взгляд, шепнул — не бойся. Какой не бойся! Я замерла и не дышала. Поднявшись на второй этаж, оборотень уложил меня на пол, вернее на подстилку, расстеленную на полу, спасибо хоть подушка присутствовала, заботливо укутал одеялом. Дотронувшись до лба сказал «Спи», и на этот раз я провалилась в сон.
Солнечные лучи рассеянным светом пробивались через тонкую бумагу. Интересно, а во время дождя, она не раскисает? Или тут магия работает? Бока болели от непривычного нахождения на полу. Да, что японцу хорошо, то русскому не понять. Чем их кровати не устраивают? Кряхтя, я встала на четыре кости и попыталась подняться. Пафнутий встрепенулся ото сна и подскочил ко мне.
— Васена, ты как, уж как я испугался, сначала эту псину облезлую, а потом за тебя. Правда ты его хорошо шендарахнула в ответ. И похоже, он очень испугался твоего обморока. Метался по дому, принес какую-то настойку, влил в тебя и поволок сюда. Сказал, что ты будешь долго спать. Ну, а я тут при тебе устроился.
Испугался значит? Ну-ну. Кто из нас двоих испугался больше это вопрос. С меня такого общения хватило надолго. Одно радует, и этот жрать меня не собирается. Послушаем его версию, моего появления здесь.
Покряхтывая и жалуясь на жизнь самой себе и Тринадцатому, попыталась размяться. В этот момент раздался стук и в комнату вошел оборотень или как он себя называл — ёкай.
Одет был так же, как и вчера, выглядел сокрушительно. Одно хорошо — безотчетного ужаса больше не вызывал.
— Как ты, бидзё? — виновато улыбнувшись спросил он.
— А сам то как думаешь? Утащил, напугал, усыпил. И как я после этого буду себя чувствовать? И как ты меня назвал?
— В переводе на твой — красивая.
Ладно, пусть живет. Хочу в туалет, кушать и в душ, или нет — в туалет, в душ, кофе и кушать. Ох не с кофе начинается, утро, не с кофе.
— Тебя как зовут?
— Кезуки
— Ага, я постараюсь не переврать. А где тут у вас комнаты для девочек?
— Пойдем, провожу, — и он сделал шаг в сторону, открывая мне проход.
Спустившись на первый этаж, в сопровождении кота и оборотня, я замерла от открывшейся картины — у дома цвела сакура! Нет, правда — розовая дымка окутала все рядом. Оборотень кашлянул и рукой указал направление движения. Пафнутий уселся на нижней ступени и начал намывать себя любимого.
Туалет был отделен от ванной комнаты. Я где-то читала, что по традициям, было не принято европейское совмещение. Душ оказался с соседней комнате, а вот из него открывалась сказочная картина — естественное углубление, с судя по поднимающемуся пару, горячей водой. Рядом с импровизированной ванной находились стопка белоснежных полотенец и какая-то одежда. Наскоро ополоснувшись в душе, я с превеликим удовольствием бултыхнулась в горячую воду и блаженно замерла. Затекшее на непривычном ложе тельце приходило в себя. Хорошо то как!
Понежившись в водичке, дотянулась до полотенец, и завернулась в них. Одевать ночнушку не хотелось. Надо будет ее потом постирать. Потянулась к сложенной одежде. Так — и здесь любят шелк. Шелкомания какая то. Но туника до средины колена и длинный шелковый халат, нежноголубого цвета, расшитые золотыми нитями, вполне могли сойти и за пеньюар с ночной рубашкой и за какой-нибудь домашний наряд. Принятый в здешнем бомонде.
Проделав путь по первому этажу обратно, я остановилась у лестницы.
— Ке! Кезуууки! Ты где? — заголосила я.
— Иди прямо, я на кухне — донеслось мне в ответ.
Делать нечего, пошла на голос.
Оборотень сидел в помещении, кардинально отличающемся от облика традиционного японского дома. Кухня выглядела до отвращения европейской. С печью, холодильником, бытовой техникой и, о счастье, столом и стульями нормальных размеров. На одном из этих стульев в данный момент, сидел ёкай и пил кофе.
Забравшись на соседний стул, я увидела, что меня тоже ждет чашка кофе и бутерброд с сыром. Хлебнув кофейка я заявила:
— Тебе не кажется, что нам надо поговорить? И не вздумай опять меня так пугать!
— Тебя пугать — себе дороже. Это больше не повторится, просто продемонстрировал одну из своих возможностей. Но с женами себя так не ведут.
— С женами? Я что-то пропустила между вчера и сегодня?
— Ну, с будущими женами — в глазах оборотня играли черти, и вон тот, в правом — явно мне подмигивал. — Действительно нам надо поговорить. И так, — я Кезуки, альфа ёкаев клана Яиои.
Слушала я все внимательно, но в именах запуталась. Между тем, Кезуки продолжил: