Жидкость оказалась приятной, мятной на вкус и спиртосодержащей. Упс. Вот это я попала. Влив в себя практически половину бутылки, я обеспечила себе быстрое опьянение. Но я не виновата. Нечего оставлять на столе то, что не предназначено для порядочной девушки. Приятное тепло заполнило желудок и отозвалось в мозгу призывом улучшить этот мир.
Пафнутий глядя на меня увеличившимися глазами, запрыгнул на стол, и лизнул пролитую мной жидкость.
— Мммм, на валериановом корне настойка- промурчал Тринадцатый, и вмиг вылакал небольшую лужицу.
Теперь идущих на подвиг и несущих прекрасное в массы было двое.
Жизнь казалась удивительной, наполненной красками, хотелось петь и творить. Правда на деле получилось — вытворять.
После проведенных с Пафочкой переговоров, мы решили, что традиции-традициями, но этому дому нужны новые веяния. В частности нужна удобная кровать, а не то недоразумение с подушкой, на котором мы спали днем. И мы пошли мечты делать былью. Вначале выяснили, а не подойдет ли что-нибудь из находящегося в доме для каркаса кровати. Тщательно обследовав дом, нашли на первом этаже большие ящики, в которых хранились какие-то вещи. Быстро освободив их, я поволокла ящики наверх, в свою спальню. Пафнутий помогал тем, что руководил моими действиями, громко вопя:
— Направо заводи! Кому говорю, направо! Теперь тяни.
Ободрав стены, и снеся перила на пролете лестницы, мы общими усилиями водрузили ящики вверх дном в комнате. Получилась неплохая такая основа. Затем пошли собирать по дому тюфяки и матрасики. Пока я их стаскивала, Тринадцатый таскал в спальню подушки. Навалив, все это богатство поверх ящиков, мы пришли к выводу, что получилась прекрасная кровать, и это дело надо обмыть. Спустившись на кухню, мы допили оставшиеся полбутылки чудесного напитка. Тщательное исследование кушхни дало нам приз в виде еще двух бутылок. Пафнутий решил, что пропадать такому добру нельзя, и мы, подхватив их двинулись наверх, чтобы опробовать наше лежбище. Подъем вверх оказался достаточно трудным. Пол шатался, стены колыхались, но это не умаляло нашей радости, от сотворенного совершенства в виде кровати.
Свалившись на кровать, мы устав от трудов праведных задремали. Проснулась я, когда уже за окном было темно. Рядом мерно похрапывал Пафа. Хотелось пить. Дотянувшись до бутылки, я утолила жажду и получила новую порцию положительных эмоций. Все бы ничего, но кушать хотелось. Толкнула кота вбок и предложила пройтись на кухню и поискать пригодную еду. Где зажечь свет мы не знали, и поэтому пробирались на кухню в потемках. Не знаю зачем, но одну из недопитых бутылок я прихватила с собой. Душа рвалась и пела. Настроение было просто замечательное. Поэтому я тихонько и душевно затянула:
— "Выйду ночью в кухню с котом,
Свет не зажигая пойдем.
Спит усталый дом,
И все люди в нем,
Только мы с котом
На кухню идем."
Последние строки подхватил Тринадцатый, и мы практически без потерь добрались до кухни.
Распахнув холодильник, я порадовалась, что внутри загорелась лампочка. Не закрывая дверцу холодильника, нашла подходящую миску, налила туда божественного напитка, и поставила перед Пафнутием на столе. Меня мало беспокоило то, что он взгромоздился собственно на стол. Пошарив в холодильнике я обнаружила только полуфабрикаты и кусок какого-то копченого мяса, что нас с Тринадцатым, вполне устроило. Пошарив по кухне, обнаружила какие- то лепешки. Ладно за хлеб сойдет. Захлопнув холодильник я устроилась рядом с котом, и мы принялись с удовольствием ужинать, запивая все это чудодейственным напитком, я — с горла, Пафнутий из миски. Душа желала праздника. А что делает наш человек, у которого душа развернулась, а потом свернулась? Правильно — поет. И мы запели. Репертуар был разносторонним. От Чунга-чанги до произведений Стинга. Довольные собой, мы с котом получали удовольствие.
— Скажи, Васена, а ты слова "Мурки" знаешь? — Спросил Пафа, развалясь на столе.
Я кивнула и мы грянули "Мурку", для большего удовольствия я отбивала ритм на столе. Где-то на средине второго припева в кухне зажегся свет и мы увидели стоящего в дверях оборотня.
Хваленная японская выдержка, похоже дала сбой. Узкие глаза оборотня медленно, но уверенно превращались в большие европейские.
— Что Здесь Происходит? Василисссса, ты пьяна? — и двинулся к нам.
— Отстань, блохастый — потерял нюх Пафнутий, развалясь на столе.
Одним рывком оборотень оказался рядом с нами, схватил кота за шкирку и выбросил его из кухни. Потом грозно навис надо мной.
Икнув, я поинтересовалась:
— Ты почто животину обидел, злыдень? Тебе что не так, мы ж хорошо с ним сидели.
Оборотень зарычал.
Отхлебнув остатки из бутылки я поинтересовалась:
— Это ты на каком языке со мною так говоришь? Не хочешь быть повежливее? Всетаки с будущей женой общаешься. — и уставилась ему в глаза.
— Не смотри мне в глаза! — рявкнул оборотень.
— А это через почему? — удивилась я, продолжая удерживать взгляд.
И тут с оборотнем стало твориться что-то не ладное. Он увеличился в размерах, одежда стала расползаться по швам, голова стала менять форму. И через минуту передо мной стоял огромный волкособ и скалил клыки.
Глава 7
«Я часто думаю, как бы сложился мой день
если бы я его начала не с кофе, а с шампанского»
Боль надоедливым скворченком стучала в висках. Мама дорогая, как же плохо. Во рту ночевал эскадрон гусар летучий, причем вместе с лошадьми. Прислушалась к ощущениям — тепло и мокро и кто-то держит. Распахнула глаза и тут же со стоном опять зажмурилась. Осторожно открыла один глаз. Я в волшебной ванне на руках у оборотня. Погружена практически по подбородок, оборотень заботливо поддерживает голову на своем плече. Это за что ж мне такое счастье? И что вчера было, раз я ничего не помню. Вернее помню, как с Пафнутием пели и пили. Все, дальше полный провал.