В мой 21 год, вернувших с купальских обрядов, я свалилась в постель. Подушка пахла травами, было тепло, в открытое окно бабушкиного дома доносились звуки леса, слабый ветерок шевелил занавеску. В общем — лепотааа, свернувшись калачиком я уснула. Вот тут — то этот сон и приснился мне в первый раз. Стою я на опушке леса, полная луна освещает все вокруг причудливые тени пляшут свой завораживающий танец. И я понимаю, что мне просто необходимо войти в лес и кого-то найти. Делаю шаг вперед и слышу приглушенный голос: «Василиса, ты действительно хочешь войти в этот лес?», я киваю головой, не в силах даже во сне произнести хоть что то.
Голос повторяет вопрос, я опять киваю и делаю шаг к деревьям. Мне нужно, мне просто необходимо найти, правда, я сама не понимаю кого. «Ну что ж, ты выбрала свой путь», и посреди тихого сна сверкает молния, ослепив меня и заставив вздрогнуть. Я проснулась с тяжестью в голове, но тогда не придала этому сну значения. Но на протяжении недели он повторялся каждый день.
К концу недели, сон стал навязчивым и слегка нервировал. Бабушка, заметив мою нервозность поглядывала на меня, но вопросы не задавала.
Вечером в субботу, сидела в саду под яблоней. Люблю теплые летние вечера, как там «Белый Орел» пел: «как упоительны в России вечера…», не знаю, что там насчет хруста французской булки, но вот музыка точно описывала мои чувства и ощущения. Облокотившись на ствол яблони, рассматривала звездное небо, такое высокое и такое яркое, как вдруг прямо надомной раздался слегка рокочущий, но при этом на удивление мягкий баритон:
— Ну и долго ты тут время тратить будешь?
От неожиданности, я едва не опрокинулась в траву. Верчу головой и никого не вижу.
— Я спрашиваю, долго баклуши бить будешь? Неделю уже дожидаюсь!
Задрав голову вверх я остолбенела — на ветках яблони, прямо надо мной сидел огромный черный котяра с белой манишкой.
Тряхнув головой и протерев глаза я уставилась на необычно огромного представителя семейства кошачьих. Кот внезапно спрыгнул и уселся передо мной копилкой.
— Ну давай знакомиться, Васена, я Пафнутий Дормидонт Тринадцатый.
«Горячка белая, Лев Маргаритович…», и ведь не пила ничего и с дурман травами дела сегодня не имела… а тут шиза с доставкой на дом… получите-расспишитесь. Ущипнула себя, ощутимо больно, нет, не сплю, и кот никуда не пропал. Сидит гад и ухмыляется, нет ну правда, рожа довольная. И тут я разозлилась. Потянулась к коту, ухватила за шкирку и…
— Эээээ! Поласковее! Руки то хоть мыла! Мняяяяв, малахольная пусти!
Отпустила тут же. Значит не привиделось. Вот я, вот кот, вот шиза… полный комплект. Вытаращила глаза и как рыба на берегу открывала и закрывала рот.
— Нет, ну что за барышни пошли? Говорю, откуда вы такое поколение беретесь!? А в обморок грохнуться? А визжать? Так нет, рученки свои загребущие ко мне тянет! Чего рот раскрыла! Котов говорящих не видела! Сказок в детстве не читала?
— Н-н-еет…
— Что нет? Не читала или не видела?
— Нет, читала; нет, не видела! Да что ж это такое творится то? Ты кто??? Почему я тебя вижу и слышу, и мало того, ощущаю?
Кот сощурил зеленые глаза:
— Муля, не нервируй меня! Ты чем слушала? Повторяю: Пафнутий Дормидонт Тринадцатый! Потомственный хранитель ведуний! Представлен к тебе для введения в семейное дело.
Из всего сказанного знакомой оказалась только избитая фраза: «муля-не-нервируй-меня».
— Почему Тринадцатый? — только и смогла спросить я
— Потому что родители так назвали! Мы испокон веку храним тринадцатых ведуний в круге.
Я почесала нос (глупая детская привычка, но помогает, во всяком случае мне), и еще раз уточнила:
— Скажи, почему ко всем белочка приходит, или зеленые человечеки, а ко мне — Тринадцатый?
— Потому что свою цистерну ты еще не выпила, чтоб белочку звать, но если хочешь познакомиться, могу позвать! И вообще хватит турусы на колесах разводить, пошли к бабушке, дело есть.
— Неее, к бабушке нельзя! Я лучше сразу скорую вызову, и честно признаюсь, что со мной коты разговаривают…
— А ну быстро встала и домой! — рявкнул кот.
От неожиданности я вскочила и резво зашагала к дому. Кот семенил рядом, поглядывая на меня хитрым зеленым глазом.
Бабушка сидела на скамейке у крыльца и что-то перебирала, держа на коленях свой ящичек с травами. Увидев меня, несущуюся на всех парах к дому, улыбнулась, но вдруг нахмурилась и стала очень собранной. Подбежав к бабушке, я поняла, что что-то не так, и причем не только со мной. Отложив ящичек, бабушка, зачем-то расправила фартук, охлопала себя по коленкам и внимательно осмотрела нагло ухмыляющегося кота.
— Ба, ты его тоже видишь?
— Вижу, Василисушка, вижу. Ты присядь, детка, мне тут поговорить надо.
— Бааа? — начала было я, но была остановлена взмахом бабушкиной руки.
— Пафнушенька — осторожно начала бабушка, — а зачем ты пришел? Внучке не 18, когда срок наступает, ей уже больше, и никто не являлся.
— Ну я ж кот подневольный — запечалился Пафнутий, — когда послали, тогда и пришел. А ты что, с внучкой не говорила?
— Так зачем говорить, то? Все сроки вышли, в круг не позвали, значит быть ей травницей, как и мне…
У меня началась конкретная перезагрузка. Радовало одно — бабушка тоже видела кота и что самое непонятное — говорила с ним как с равным. Сидя на скамейке, переводила ошарашенный взгляд с одного на вторую, и абсолютно ничего не понимала. Двадцать первый век на дворе, наши космические корабли бороздят чего-то там, а в хуторе под Клиновой моя бабушка и приблудный кот на чисто русском языке выясняют непонятное для меня!
— Марья Васильевна, — заныл котяра- что ж вы гостя то дорогого на пороге держите, нет бы молочка предложить, в дом пригласить, да уж дело наше обсудить?