– Джок, – бодро сказал я, – сейчас мы дефенестрируем мистера Мартленда.
Глаза Джока зажглись:
– Я принесу бритву, мистер Чарли.
– Нет-нет, Джок, не то слово. Я имею в виду, что мы сейчас выкинем его из окна. Из окна твоей спальни, я думаю. Да, а сначала мы его разденем и скажем, что он с тобой заигрывал, а потом выпрыгнул сам в неистовстве отвергнутой любви.
– Послушайте, Чарли, нет, в самом деле, какая гнилая и грязная мысль. То есть, подумайте о моей жене.
– Я никогда не думаю о женах полицейских – их красота сводит меня с ума, как вино. Как бы то ни было, оттенок содомии заставит вашего министра прихлопнуть все это дело Уведомлением Д[44], а это нам обоим полезно.
Джок уже выводил его из комнаты посредством «Пойдем-Со-Мной-Тихонько» – приема, который предполагает болезненное участие мизинца жертвы. Джок выучился этому от медсестры душевно-оздоровительного заведения. Там тоже работают умелые парни.
Джокова спальня, как водится, буквально разрывалась от того, что в «Дабл-Ю .1» сходит за свежий воздух, – вещество потоком вливалось в широко распахнутое окно. (И почему только люди строят дома, чтобы не впускать в них климат, а затем дырявят стены, чтобы все-таки его впустить? Никогда не пойму.)
– Покажи мистеру Мартленду, какие в этом районе шипастые ограды, Джок, – противно сказал я. (Вы и представить себе не можете, каким противным оказывается мой голос, если я прилагаю усилия. Некогда я служил адъютантом – в настоящей Гвардии.) Джок высунул Мартленда и придержал, чтобы тот смог насладиться зрелищем, затем приступил к раздеванию. Мартленд стоял, не оказывая сопротивления, и в уголке рта у него трепетала сомнительная улыбка, пока Джок не начал расстегивать на нем ремень. После чего Мартленд заговорил – и поспешно.
Все бремя песенки его сводилось к тому, что – если только удастся разубедить меня в необходимости продолжения выбранного мною курса действий, – он обо всем договорится, и я получу:
(i) несказанные богатства Востока,
(ii) его неувядающее уважение и почет, и
(iii) судебный иммунитет для меня и моих близких, да-да, вплоть до третьего и четвертого колен. Вот в этом месте я навострил уши. (О как же хотелось мне действительно уметь шевелить ушами, а вам? Казначей моего колледжа умел.)
– Странным образом вы меня заинтересовали, – сказал я. – Оставь его в покое на минутку, Джок, ибо сейчас он нам Расскажет Все.
Мы его больше и пальцем не тронули – не умолкал он по собственной воле. Не нужно быть трусом, чтобы не любить падений с тридцати футов на шипастые ограды, особенно в голом виде. Уверен, на его месте я бы тоже проболтался.
История до сего момента была такова, а именно: Фугас Глоуг с необычайным отсутствием изящества влез этой «клубничкой» непосредственно в ухо своему старому Однокласснику – второй половине участников скетча «Приходящие к соглашению особи мужского пола», – отправив ему 35-миллиметровый контактный фотоотпечаток неприличного снимка. (Это никоим образом не входило в оговоренный план и раздражало до невероятия. Полагаю, ему до зарезу потребовались деньги на карманные расходы; бедняжка, попросил бы у меня.) Ныне весьма августейший одноклассник, живущий в постоянном ужасе перед Сестрой своей жены и другими Родственниками, решил все же расстаться с разумной суммой, о которой встал вопрос, но также пригласил помощника комиссара столичной полиции на ужин, и за портвейном раскинул осторожные щупальца, как то: «А что ваши парни сейчас делают с шантажистами, а, Фредди?» – и так далее. Помощник комиссара, видевший некий неопубликованный материал по Однокласснику в сейфе редактора газеты, отпрянул, как испуганный жеребец. Решив, что знать о таком ему крайне непозволительно, он – возможно, из мести – сообщил Однокласснику имя и номер старины Мартленда. «Просто на случай, если кого-нибудь из ваших знакомых начнут донимать, сэр, ха ха».
После чего Одноклассничек приглашает на ужин Мартленда и предоставляет ему все новости, годные для печатной страницы. Мартленд отвечает: «Предоставьте это нам, сэр, мы привыкли иметь дело с паскудниками такого пошиба», – и принимается действовать.
На следующий день Фугаса навещает некий конюший и, благородно похмыкивая в усы командира эскадрона, вручает ему портфель-дипломат, набитый большими и грубыми на ощупь десятифунтовыми банкнотами. Пять минут спустя туда же галопом врывается Мартленд со своими гауляйтерами и уволакивает несчастного Фугаса в злополучную Сельскую больницу. Там Глоуг сводит краткое знакомство с автомобильным аккумулятором, после которого значительно мягчает и снова приходит в себя с уставным стаканом скотча под носом. Только сделан Глоуг из матерьяла попрочнее моего; так часто бывает с обычными гомосеками.
44
Уведомление Д (от