— Ага.
— Спасибо!
Андрей растрогался чуть не до слез. Вот до чего щедрый, какая добрая душа: рогатки не пожалел для Михни! И Михня тоже, обещал ножик подарить.
— Скажи, а вещи ты уже собрал? — с любопытством спросил Михня.
— Какие вещи?
— А что же, ты прямо так поедешь, руки в брюки?
— Ну а как же? Я ведь втихаря еду, наши ничего не знают.
— И даже свой пуговичный футбол не возьмешь?
— Нет… Когда вернусь, буду в него играть.
— Ведь у тебя и денег-то нет… Два лея я могу одолжить.
— Спасибо. У меня наберется банов семьдесят пять. До первой получки обойдусь.
— Если ты будешь экономить, не ходить по воскресеньям в кино, то хватит.
— Не стану в кино ходить. На воскресенья я буду брать работу домой. Эх! — Андрей со вздохом поднялся. — Трудно мне будет, конечно. Но я уже решил. Завтра утром еду.
— А сейчас куда?
— Потихоньку проберусь домой и притворюсь больным.
— А как же с табелем?
— Скажу, что мне его завтра дадут. Ну, а завтра я фьють… К тебе-то я еще зайду. Попрощаться. И рогатку принесу.
Оставшись один, Михня опять взялся за книгу. Улегся на ковре в прежней позе, но, пробежав глазами несколько строк, убедился, что не может сосредоточиться. Он захлопнул книгу. Значит, Андрей, лучший его друг, уходит из дому. «Гм, что ты будешь делать с этой математикой! Одни без нее жить не могут, другие шарахаются от нее, удирают во все лопатки. Сложный вопрос! Бедняга Андрей! А в школе-то что поднимется! Только об Андрее и будут говорить. Девчонки, уж во всяком случае, те и на уроках шептаться будут: «Ой, ты знаешь!.. Ты слыхала… Ты представляешь?»… Что ты будешь делать с этими девчонками! Андрею хорошо, он теперь избавится от этих трепух».
Когда Матей Драгу пришел с работы, он застал Михню все в той же позиции. Спросил, что нового, сказал, что мать задержится, и если Михня хочет есть, может разогреть себе обед, потом разделся и прилег отдохнуть. У него был тяжелый день. В обточку шли детали, над которыми приходилось корпеть. И хотя дело подвигалось нормально, он не испытывал удовлетворения, как обычно. К тому же его расстроил один молодой токарь, работавший кое-как. Мастер стал выговаривать этому парню, что он гонит брак, а тот только пожал плечами, и все. Матей Драгу не удержался, заметил ему: «Плохо тебя воспитали». «Ну и плевать! — нахально ответил тот. — Своего воспитайте лучше, а я как-нибудь проживу и без ваших наставлений».
— Папа, ты спишь? — услышал он сквозь дремоту.
— Пробую…
— Можно тебя попросить…
— Пожалуйста.
Михня сел на край кровати. Отец приподнял голову.
— Папа, мне бы ножик… мой перочинный ножик…
Матей вспомнил, что он прибрал этот ножик в свой шкафчик с инструментами, вспомнил и почему.
Дело было давнее. Как-то на родительском собрании он сел за парту сына. Вся крышка парты была изукрашена инициалами «М.Д.», вырезанными ножом. Придя домой, Матей отобрал у Михни ножик и сказал: «Насколько мне известно, пока еще ни один человек не прославил свое имя тем, что вырезал его на партах или писал на заборах».
Он не стал напоминать сыну о том разговоре, только спросил:
— Зачем он тебе?
— Нужно… — Улыбаясь, Михня добавил скороговоркой: — Ты только не думай, он мне совсем не для того нужен…
— Ничего я не думаю. Я просто так поинтересовался. Ты знаешь, чей это ножик?
— Знаю, прежде был дедушкин.
— То-то…
Михня заколебался, сказать отцу или нет, зачем ему ножик. Конечно, если и не говорить, отец все равно отдаст. Но он, наверное, очень обрадуется, когда узнает все. Ножик был дедушкин, а дедушка в свое время тоже отправился странствовать по свету, искать счастья. Он работал батраком, много всякого вытерпел, нуждался, вот и решил бросить это дело, найти что-нибудь получше. Правда, счастья он так и не нашел, но все же в конце концов устроился в городе работать. Андрей ведь тоже хочет делом заняться, значит, пойдет по стопам Михниного дедушки. Так что ножик по праву должен достаться ему. Отец будет рад, что дедушкин ножик попадет в хорошие руки.
— Ну так как же? — спросил отец. — Что ты намерен с ним делать?
— Хочу подарить другу, Андрею Одинкэ.
— У него день рождения?
— Нет… У него в июле… а в июле Андрей будет… ого, как далеко!
— Да неужели? Где же это, интересно знать? Может, его назначили послом за границу? Я что-то не читал в газетах. Видимо, пропустил…
Михня улыбнулся, но потом нахмурился.
— Эх, папа, ты ведь ничего не знаешь. У Андрея такие дела — не до смеха. Такой тяжелый случай… запутанный…