После еды Гиор велел дочери лечь поспать, пока он свою шайку песочит. А уж вечером они ещё поговорят, решат вместе, что дальше делать. Девице среди разбойников не место, значит, и ему пора 'на покой'. Хоть в том же Соколином осесть, коль она туда направляется…
Заснула Лита сразу — слишком уж поволновалась, устала за это утро. Впервые за всё время ей приснилась мама. Такая красивая, улыбается, зелёные глаза блестят. 'Литушка, вот счастье, твой батюшка нашёлся! Теперь мы с ним навсегда вместе будем!'
Проснулась резко, от криков и грохота. Что случилось?? Завидев рядом с кроватью свои вещи, поспешно оделась. Даже шапку вернули разбойнички, только она её, не постирав, не оденет, брезгует после подлого Выха. Косу на всякий случай спрятала под рубаху, чтоб не ухватили за неё сгоряча… Да что ж происходит‑то опять?!
В это время в комнату вбежал Гиор. В одной руке верный меч, в другой — длинный кинжал.
— Встала? Хватай свой короб, да у меня в кармане мешок возьми, поглубже спрячь. Я тебя тайным ходом выведу. Ты в лесу схоронись и не высовывайся, пока не найду. Ясно?
— Что случилось‑то, батюшка?!
Он судорожно вздохнул. Сколько лет этого слова не слышал…
— Солдаты княжеские на нас напали. Давно они нас искали… И нашли — так не вовремя, эх! Мои уж перед домом бьются. Не знаю, чем дело кончится, но тебя здесь не оставлю! Знаю я, как они на расправу скоры, обвинят с нами в сговоре и порешат на месте… Пойдём скорее!
— А как же ты, батюшка?!
Он легко сдвинул литую чугунную плиту под печью и подтолкнул девушку к открывшемуся лазу.
— Тут даже с коробом проползёшь. Выход в овраге, неподалёку в ёлках нора выкопана, не найдут тебя там. Иди.
— А ты…
— А я этому сброду покамест командир, и бросить их не могу. Завтра б сам ушёл, да видно…
Лита стремительно повернулась, на миг прижалась к его груди, привстав, поцеловала, куда дотянулась, в бороду, и более не мешкая нырнула в лаз. Гиор тут же снова задвинул его плитой.
Она поползла наощупь, ничего не видя перед собой из‑за темноты и слёз. Почему так выходит?! Что за судьба у неё глумливая, даёт и тут же сулится отобрать?! 'Батюшка, родненький, ты же сам говорил — живучий, выживи, ты только выживи! Я хоть за Яра, хоть за самого чёрного духа пойду, только не умирай теперь!!'
Вскоре впереди забрезжил слабый свет. Лиита оказалась в густо заросшем лопухами овраге. Поднялась наверх, прислушалась — крики стали дальше, но не стихли. Схватка продолжается… В ёлки не полезла, села на ближайший поваленный ствол и спрятала голову в колени.
…Когда эхо донесло знакомый рёв — она уж знала, отцовский — вскочила на ноги. Не её ли зовёт? А потом рёв резко оборвался, и девушку окружила звенящая лесная тишина. Она рванулась обратно, забыв и про тяжёлый короб за спиной, и про жестоких к разбойникам княжьих солдат. Кто победил, они или батюшка?
Поляна. Дом. Вокруг него, на земле — недвижные груды тел в разномастной одёже. В форме — ни одного. С другой стороны дома какое‑то движение… Кто?? Прячась за кустами, Лита осторожно обогнула поляну. Сняла и поставила на землю короб, набралась смелости и выглянула из‑за толстого ствола.
Одновременно с этим мужчина в форме кинул горящий факел в ближайшее окно. А где?.. Узнала, по могучей фигуре и той самой меховой безрукавке. Гиор лежал неподалёку от крыльца. Такой же неподвижный, как и все его товарищи.
Нет… Нет! Так не должно быть! Это неправильно, нечестно!!
Она стремглав сорвалась с места. Возле уха чиркнула, рассекая воздух, стрела, но девушка её даже не заметила.
— Батюшка!!
— Лита?
Удивлённый голос кажется таким знакомым… На бегу повернула голову — и невольно остановилась, будто споткнувшись. Яр!
Залитый кровью с ног до головы. Чужой и своей — она сочится из раны на бедре и стекает в сапог. Вся левая половина лица в крови, но само лицо, утомлённое, с остатками боевой злости, почему‑то кажется ей безумно красивым. Наверное, так нарисовали бы неумолимого духа смерти: один взгляд, один взмах мечом — и всё…