Еще не демобилизовавшись, Стас успешно сдал все вступительные экзамены на заочный, в октябре закончил службу и устроился судебным исполнителем в районный суд. Он никогда потом не сожалел, что не стал работать по специальности, полученной в техникуме. В юриспруденции он нашел себя. Изнутри поняв, что такое юридическая практика, примерив ее особенности к своему характеру, Арнаутский решил, что суд, милиция, прокуратура — не для него. В суде — рутинная, малоподвижная кабинетная работа. Конечно, есть разнообразие, но все же скучно. В милиции — грубая, грязная повседневность. В прокуратуре вроде бы интересно и, пожалуй, авторитетней, но самое-самое — это адвокатура. Вот где можно быть независимым, самому раскручивать интересные дела, помогать людям и получать истинное удовлетворение. Ну, и для семьи тоже неплохо: сам распоряжаешься своим временем, опять же материально лучше, чем где-либо. Уж это он знал точно.
Все теперь зависело от него самого. Учеба, работа, семья. Во всех направлениях пока, тьфу-тьфу, — нормально. У трехлетней Мариночки появился братик Саша, похожий на него, Стаса, чему он был безмерно рад. Родители молодым супругам купили трехкомнатный кооператив. У будущего адвоката будет свой небольшой кабинет. Все родственники надеялись, что карьера Арнаутскому обеспечена блестящая. Предприимчивый, умный, всегда в хорошем настроении, знающий и умеющий соблюдать субординацию, с годами он станет солидным импозантным мужчиной, всеобщим любимцем. Такому адвокату суждено большое плаванье в бурных волнах житейских страстей и трагедий. Он будет полезен другим, ну и своим тоже, разумеется. Вот и последний курс. Шесть лет заочного обучения завершены. В президиуме коллегии адвокатов благосклонно отнеслись к молодому парню, имеющему за плечами армейскую службу, почти шесть лет юридической работы, благополучную семью, то есть все то, что позволяет назвать человека состоявшимся. А ведь ему еще только двадцать шесть…
Сколько таких молодых, горячих парней, переоценив свои возможности, сломались на подъеме. Жизнь уравнивает всех: после резкого подъема часто следует шокирующее падение. И здесь не спасают ни «мохнатые» руки, ни влиятельные родственники, так как объективные качества человека влекут за собой ошибки и мешают стать профессионалом. Профессия юриста настолько конкретна и публична, что ореол легенды, имидж сами по себе не могут удержать их носителя на плаву. Какой-то поступок, неверное решение и результат перечеркивают все это в один момент.
Тонкий, вдумчивый, обладающий аналитическим складом ума, Станислав Арнаутский не гнушался черновой работы, никогда и ни в чем себя не переоценивал и не рассчитывал на протекцию, за отсутствием таковой. Годичная стажировка показала, что молодой адвокат испытание на профессиональную пригодность выдержал блестяще.
Он не отказывался защищать рецидивистов, бомжей и бродяг, участвовал в делах по назначению, за которые не полагался гонорар. Доскональное знание дела, приличное владение законодательством и сочувствие к оступившимся и почти пропащим позволяли ему работать вдохновенно, получать от этого удовлетворение.
После приема в адвокатуру у него появилась стабильная клиентура, знакомства, связи. Через какое-то время он со своими молодыми коллегами организовал юридическую фирму и возглавил ее. Независимость психологическую дополнила независимость материальная. Все свидетельствовало об его устойчивом положении в жизни.
Арнаутскому пока не довелось участвовать в заседании суда присяжных, но он очень внимательно следил за тем, как разворачивалась деятельность этого судебного органа, жадно читал мониторинг, летопись судебной практики, слушал рассказы бывалых адвокатов, сетования прокуроров, бывших однокурсников, потерпевших неудачу в судебных процессах.
Однажды он оказался свидетелем горячего спора между бывшими сокурсниками — адвокатом Юрием Колесниковым и прокурором Михаилом Ледневым. Возбужденные, они нервно курили в коридоре городского суда после только что закончившегося суда присяжных. Присяжные признали невиновным Марченко Валерия в убийстве двоих собутыльников, поскольку его версия о необходимой обороне от их посягательств, по мнению суда, не была опровергнута. Колесников торжествовал: