- Сэр, добрый день, мы надеемся, что Вам у нас понравится, лейтенант проведет Вас.
Бреннер сунул этому лейтенанту мятую пятидолларовую купюру, повалялся на просторной двухместной кровати и вышел наверх. На верхней палубе были минигольф, водопад, смотровая площадка, пол который был одновременно аквариумом с разноцветными рыбками. Герхард прищурился, глядя на невероятный вид пролива, покрутил фальшивый штурвал и полез в портфель за камерой. Завораживающий пейзаж заставлял его лишь снимать, снимать и снимать. Профессионал, который отдал кино пол-жизни, почувствовал себя здесь просто восторженным мальчишкой. Бреннер попросил соседа снять его на фоне набережной.
Он не знал, что его случайным соседом оказался уже известный ему Ари Пик. Герхард все равно не смог бы его опознать. У Хаси-Мясника было около сотни образов перевоплощения, которыми он владел в совершенстве, с мгновенными изменениями мимики, тембра, походки и выражения лица.
*
Гонгконг, это система двухсот шестидесяти небольших островов, ставших частью Британской Колониальной Империи по Нанкинскому договору 1842 года. Бывшая колония сравнима с Манхэттеном с сотнями небоскребов. Роскошные дачи раскинуты по склонам полуострова, а обычные клерки живут в пятидесятиэтажках, украшенных золотыми львами. Цена жилья на набережной настолько высока, что называть вслух её неприлично.
Г-н Бреннер понимал несколько сотен простых слов на языке мандарина, но его попытки понять что-либо на кантонизе, местном диалекте, с особенностью понимания на слух семи интонаций, были безуспешными.
В конце концов Герхард победным взглядом окинул этот фантастический пролив, в самом дальнем углу нашел свободный столик, вытащил из своего объемного портфеля мини-компьютер и углубился в работу.
Цифры, которые складывал г-н Бреннер, исчислялись сотнями миллионов долларов: столбики, диаграммы, графики, гистограммы с кучей рисунков, фотографии. Работать он умел и любил.
Его новая папка, которая была собрана всего лишь год назад, сулила баснословные суммы. Поэтому за ним давно ходили самые лучшие спецы такие, как Ари Пик из Моссада или Дурмус Экидже из БНД. На хвосте сидела парочка ЦРУ-шников, агрессивный сегун, японский военный разведчик из Восточного отдела Шина-Ка и, конечно, стайка китайцев из разных направлений, типа УПО «Управление Политической Охраны» или экзотическая спецслужба «Управление по уничтожению предателей», которые за последние семь лет стали выигрывать половину шпионских игр мира.
Безусловно, Герхарду более всего досаждали конкуренты. Но Бреннер давно понял, что должен найти союзника или союзников, иначе его возможности скоро будут исчерпаны. Поэтому он назначил встречу ближайшему конкуренту в ресторанчике у Делового Центра с изображением чайки, недалеко от пристани.
В этот момент нить его размышлений была прервана прощальным гудком парохода. Разноцветная толпа с нижних палуб двинулась на пристань, и Герхард поторопился к Конвеншн-центру, фальшиво улыбнувшись капитану.
Он поднялся на самый верх Делового Центра с видом на набережную Ти Цдин, где у него был заказан столик в хойригере, венском ресторанчике в «Конгресс ресторан».
*
Англичанин пришел минута в минуту. Он широко улыбался, небрежно окинув взглядом светлый полупустой роскошный зал. В отличие от г-на Бреннера, вид которого был, мягко говоря, как у человека с помойки, Кевин Эдварс, с типичной английской внешностью, был джентльменом. Высокого роста, он носил дорогие сверкающие коричневые туфли, белые безупречные брюки, двубортный коричневый пиджак, который был сшит по специальному заказу, ослепительно белую рубашку с ярким галстуком и часы от Базеля, которые стоили двести тысяч фунтов стерлингов. Выпускник Лондонского императорского колледжа в королевском районе между Кенсингтоном и Вестминстером защитился по специальности гистология и получил степень бакалавра. Средства позволяли ему находить время для спорта. Трижды в году он исчезал на неделю, занимаясь летом парапланом, зимой сноубордом, а весной серфингом в Шри-Ланке. Прекрасный спортсмен, Эдварс был убежденным холостяком, в свои тридцать четыре года любил жизнь и женщин. Родители Эдварса хотели определить его на юридический факультет, но он заупрямился и нашелся некий паллиативный вариант. Пару лет в университете он ни в чем не проявился, может быть лишь в команде регби. Такие прекраснейшие светила королевского колледжа, как профессор Марк Пэпис, лорд Джорж Портер, нобелевский лауреат, профессор Ян Флеминг и профессор Вассо Эпископоу, вряд ли запомнили этого типичного середнячка.
Возможно, он бы и дописал статьи по внутренним мышцам и стал бы хорошим прикладным врачом. Начинал бы выпивать ровно в пять часов вечера в компашках своих подружек и приятелей в пабах типа «Маленький Шофер», «Де Алекс» или «Герцог Велигтонский, но в его жизнь вмешался случай. Иногда случай бывает невероятным.
Г-н Бреннер поднялся из-за столика. Джентльмены пожали друг другу руки.
- Разговор может и не состояться, если Вы не работаете самостоятельно.
- За мной две команды и еще китаец. А кто полез в Москву?
- Это мои люди.
- Вы уверены, у них были немецкие морды.
Герхард явно разволновался. Он мрачно выпил полный бокал вина Хойригер, раритет за границей Австрии.
Возникла длинная пауза. Кевин медленно выпил пару унций шотландского виски.
- Мы готовы перестать наступать на пятки друг другу. Это всего лишь вопрос цены.
Герхард, нервничая, всегда начинал говорить медленно.
- Мы все имеем один источник. Но у нас дороже, мы же можем убрать со счетов китайца.
- Это ваши проблемы, - вдруг запнулся Кевин, затем, потупив глаза, отрешенно медленно и тихо сказал, - но ведь мы говорим с вами совсем о других суммах и другой цене.
Если бы не было серого толстого налета на щеках Бреннера, он бы стал пунцовым. Он долго выпивал вторую рюмку. Глаза бешено вращались за толстыми очками. Но когда был выпит третий стакан с каким-то мычанием, Кевин быстро всучил Герхарду салфетку с написанной цифрой, кивнул подобно эсквайру или морскому офицеру и откланялся.
Еще целую вечность г-н Бреннер допивал вторую бутылку своего любимого Хойригера и доедал салат из морских деликатесов Желтого моря. Он держал салфетку в ладони и рассчитался за ужин, не разжимая кулака. Лишь у выхода он впился взглядом на нацарапанную цифру.
С побледневшим лицом Герхард откусил кусочек салфетки с цифрой, разжевал его и съел.
*
- Вау! - выкрикнул полковник. Горная черная ночь вырывала редкие белые столбы сумасшедшей дороги, скрипела ухабами и визгом тормозов. Дукс, в обычной жизни стесненный тысячами пут, был охвачен азартом погони, привкусом опасности и скорости. В заднем зеркале блеснула пара фар. Полковник вывел высокий вираж с подъемом и дорога пошла вверх вилять змейкой. Он понимал, что за ним едут новые джипы против раздолбанного военного уазика армейской разведки. Но удача, вроде, этой ночью улыбнулась ему. Прапорщик долго вдалбивал что-то о том, что все заграничные джипы неадаптированные, а наши уазики не только адаптированные, но и усиленные.
Однако два джипа стали догонять уазик уже через десять минут. В поднимающемся тумане можно было разглядеть контуры машин.
- Стоп-машина, - ругнулся дукс.
На первом же повороте он совершил любимый кульбит с разворотом. Первая машина уже начинала поворачиваться налево, когда на нее с огромной скоростью пошла встречка полковника. Доли секунды решалась судьба огромного джипа. Тот инстинктивно начал выворачивать направо, стараясь избежать лобового столкновения, но касательный удар буквально разрезал его заднюю левую обшивку. Водитель попытался вывернуть налево, но это и была ловушка дукса. Если бы водитель был опытнее и искуснее, джип бы перевернулся пару раз и остался на дороге. Но водитель удержал джип и тот помчался по радиусу левого поворота, где с математической точностью рухнул в пропасть.
Уазику тоже досталось. Укрепленная рама, хваленая прапорщиком, превратилась в параллелепипед и он быстро, как раненый зверь, завилял по спускающейся дороге навстречу второму джипу. Расстояние между ними неумолимо сокращалась.