*
Сегодня утром ему обязательно нужно сказать главные слова американцам спокойным уверенным голосом.
«Впервые в истории Соединенных Штатов Америки непостижимый жестокий враг в нечеловеческом обличье …». Всю неделю он тщательно готовил фразы, сильные и хлесткие. Америка инстинктивно ожидала великое выступление Президента, равное речи «Дом разделенный» Авраама Линкольна во время войны Юга и Севера в 1861 года или обращению Уинстона Черчилля «Кровь, пот и слезы» в Англии в 1940 году.
Самое обидное для Президента, что всю эту кошмарную неделю спецслужбы категорически запрещали собирать свободные аудитории избирателей, боясь, что в его окружение проникнут «люди Махера». Поэтому в немногочисленных телевизионных обращениях появлялись лишь тщательно проверенные члены семей администрации, спецслужб и генералов.
Сам дух Америки начал умирать, как цветок в треснувшем кувшине, из которого начала сочиться вода.
- Еще чуть-чуть и мы сами начнем превращаться в подозрительное тоталитарное государство, попав в общежитие сомнительных изгоев, - подумал он.
Утешением и оправданием тяжеловесной работы на посту Президента США были встречи с обычными людьми. С ними он преображался, начинал светиться, его обезоруживающая улыбка проникала до самых упертых противников и недругов. Его выдающаяся теплая харизма подтаивала лед и в больших аудиториях, и в маленьких залах, и в обществе любителей бриджа, и в местных отделениях «Ротари интерненшл», и в величественных особняках Норд-Шора, и его необыкновенное обаяние неожиданно для него самого привело его к президентскому посту США.
Иногда он чувствовал себя пророком на амвоне, лектором идеального мира, теплотой преодолевая враждебность. Для него разговор с простым человеком был всегда как глоток свежего воздуха после спертых помещений, населенных топ-интриганами, будь то Белый Дом, Сенат или дворцы ста девяносто двух стран мира, многие из которых ему пришлось посетить по роду его деятельности.
*
Переутомленное сознание Президента погружалось в блаженство сна Морфея. Уходящий уменьшающийся отец, плач раннего детства, мучительная идентификация, первые жестокие уроки предательств и обид. Переход на другую сторону улицы с сумкой книжек от самодовольного рыжего задиристого соседа.
И в цветном сне медленно кружились разноцветные листья трепещущей Сильфы, и девочка-подросток не принимала его любовь, и безучастно проходила мимо в другую свою Америку.
Президент всем своим существом не хотел слышать нарастающий противный виброзвук, чем-то похожий на приглашение на казнь. Звук будильника показался ему выстрелом в упор, и он еще несколько минут лежал под одеялом как убитый.
*
Существуют сны, которые являются более чем реальностью.
Он с друзьями с восторгом бежал по камышам, по возделанным рисовым полям и его сердце замирало от тайны его будущего. И оттуда, из прекрасного мира, Президент с неизбежностью попадал в лабиринты серых железобетонных коробочных коридоров и кривые зеркала отражали его радостные крики и каменные маски огорчений. Но он вырвался из бесконечных тусклых подземелий туда, где было облако только что изготовленного чистейшего незапятанного свежего воздуха, и тогда прямо перед ним, подобно идолу, предстал сам Махер.
Они сидели на возвышенности, холм был покрыт зеленой мягкой приятной травой, внизу огибала излучина реки. Они смотрели прямо в глаза друг друга.
*
Президент ведущей страны мира и тайного правителя земли, преходящего гостя и узурпатора вселенной, смертного временного гражданина и вечного бессмертного тирана.
Президент никогда не зарабатывал значительные деньги. Махер сделал свое миллиардное дело в одиночку. Жизнь Президента, носившего белый воротничок, прошла в библиотеках престижных колледжей. Махер сделал первый миллион в пятнадцать лет, став главарем банды подростков между улицами 113-130 Гарлема, держа в кармане короткоствольную Беретту. Большую часть своего времени Президент истратил на избирательные гонки, интриги в Сенате и общение с избирателями в его приемной, зарабатывая от этого уже начинающийся рассеянный склероз. Махер выстроил собственную свободу по своему подобию. С утра он пару часов гулял по его прекрасному саду, претворяя свой стратегический план. С 10 часов утра он проводил заседания и создавал новые команды. После полдника Махер одевал рабочий комбинезон и торчал в своих многочисленных лабораториях. На закуску он гениально, за 120 минут, проводил финансовые проводки, а по вечерам сочинял свою музыку, изучал человечество, мироздание, занимался спортом или же менял женщин, которых у него было великое множество.
Высокая мальчишеская фигура Президента увенчивалась вытянутым лицом с невероятно ослепительной улыбкой. Его темно-карие глаза ровно и спокойно выдерживали тысячи испытующих взглядов.
Голова Махера была неестественно большая, наверное, в полтора раза больше, чем у Президента, с удлиненным черепом затылочной широкой кости. Его массивный горбатый мясистый нос был изъеден мелкой оспой. Рост его, казалось, был меньше на двадцать сантиметров, чем у Президента, выделялся животик, а из мохнатых бровей пламенно горели истовым адским огнем большие черные глаза.
*
Президент и Махер неторопливо проплывали над землей. Уже она во многих местах была заражена новым вирусом. Трансконтинентальные компании Махера сделали свое дело.
- Мальчишка! Ты осознал, с какой силой ты связался?
Это были не слова, а мыслеформы.
- Зачем ты это делаешь? - спокойно спросил Президент.
- Я буду первым в истории, который доведет это до логического конца.
- Что ты имеешь в виду?
- Что ты, так или иначе, сам делаешь.
- В каком смысле?
Где-то во Вселенной были книги, которые были скрыты от взора Президента. И ему показалось, что Махер добрался до скрытых знаний. И ему стало страшно.
Из миллиона потенциальных вождей в истории человечества периодически из ниоткуда появлялись великие властители, пытаясь расширить ойкумену до самого предела. Они навсегда становились каменными памятниками человечества. Многие из них мечтали о мировом господстве, пытаясь сокрушить всех конкурентов и восседать на троне нового порядка.
Пред ним предстал какой-то сверхчеловек, с могучим воспаленным интеллектом, создавший постоянно самовоспроизводящуюся увеличивающуюся армию приматов, с новейшим неведомым оружием истребления любого центра сопротивления. Владея чудовищной машиной уничтожения, он может стать унифицированным бессмертным Правителем всего земного шара.
- Если не я, то это сделает кто-то другой.
- Не так ли, что это именно в США основателями-отцами был заложен либеральный фундамент, как раз против длительных устойчивых тираний. Эта основа позволила выстроить открытое демократическое государство с универсальными ценностями. Величайшие достижения демократического общества - это баланс прав человека, поощрение свобод, толерантность и моральные вечные ценности.
Неожиданно Махер, гнусаво взвизгнув, картинно выгнулся в позе наполеона. Ему осталось лишь лихо заломить кепку и задымить папироску с ухмыляющимися подельниками.
- Не лечи меня! Ты только не лечи меня!
«Тяжелый случай», - подумал Президент. «Если ему это удастся, весь мир покроется полосатой робой, с порчеными начальниками, с жаргонным циничным юмором. И тонкая пленка жизни человечества покроется слоем серой грей-слизи.»
*
Махеру этот долговязый мальчишка стал неинтересен. Пусть пока он олицетворяет самую могущественную страну. Временные повелители исчезнут, как рябь в осеннем озере. Они слишком заняты собой, своими эстафетами, поэтому не конкуренты для него.
Махер картинно устремился в небо.
После двадцатипятилетней упорной работы он наконец-то нашел эффективное противоядие против любых могущественных силовых структур. Постепенно они превратятся в нечто единое, как современный сосуд Грааля. Могущественные зловещие организации меча и орала, как гидры, будут кусать и пожирать друг друга, объединяться против общего врага, унижать, ослаблять или уничтожать себя. Пройдя свой пик, всесильные гидры будут ослабляться из-за различных противоречий и становиться добычей могущественных соседей, оставляя лишь смутные воспомининия о своей идентификации.