Эта была не женщина, это была медуза-горгона и фурия. Хрупкая на вид дамочка по имени Мария-Тереза, полуфранцуженка-полулитовка, не дурно играла в женский футбол, была мастером по фехтованию и вообще-то любила доктора Элштейна. И поэтому у господина Лангбо шансов не было.
Часть докторов была в полном недоумении, некоторые хлопали в ладоши, а некоторые улыбались.
*
Конечно, скандал был вопиющий. У интеллигенции, да еще на таком форуме, в таком виде, это редкость. Там кусают втихомолку намного больнее и в этой тине тонет больше людей, чем в открытой схватке, где есть честь и ясность поединка. Организаторам повезло, что рядом не было журналистов, и им было выгодно это замять, иначе могли бы возникнуть некоторые санкции.
За всем этим внимательно наблюдал человек в шляпе с широкими полями. Он проследовал затем в большой зал и устроился в восемнадцатом ряду.
Первый день был самым насыщенным и, конечно, представительным. Шестнадцать докладов должны были максимально осветить проблему. Если в середине девяностых прошлого века инвесторы по всему миру были готовы вкладывать в увеличение продолжительности жизни сумму в сто тридцать миллиардов, то на сегодняшний день эта сумма увеличилась почти в пять раз. Две трети инвестиций вносилось в виде бюджетных средств развитых государств, включая здравоохранение и военные разработки. Треть вкладывалась частными инвесторами в разных странах. Ведущую роль США в этой теме нельзя было переоценить. По различным оценкам, эта страна вкладывала около шестидесяти пяти процентов всех средств в программы по увеличению продолжительности жизни.
Неудивительно, что первый доклад зачитал представитель департамента здравоохранения США, известный доктор Гарри Посман, который быстро и уверенно засыпал публику красочными графиками и гистограммами, по которым получалось, что в ближайшие годы среднестатистическая продолжительность жизни граждан США должна была уверенно перейти столетний рубеж.
*
Под убаюкивающий голос доктора Посмана черная фетровая шляпа Гельмута фон Ноймана слегка качнулась и вздрогнула. Боль началась с пенсне Посмана, а затем пошла по обоим боковым рядам зала конференции. Гельмут знал, что он может не успеть. Его правая рука нащупала спасительный карман его брюк, где у него лежал целый пакет эндорфинов, включая некую экзотику типа Рока-мол или таблетки Залдиара. Он цеплялся за этот спасительный мешочек, зная, что это не поможет. Огненная боль стала медленно обходить с обоих флангов.
Через день у Гельми был бы день рождения. Мальчишке исполнилось бы шесть лет. Он подсмотрел у папы пару подарков. Хотя папа появлялся редко, он не забыл про день рождения. Да, это была мечта: компас и бинокль! В тот день воспитательница тетя Ханна организовала экскурсию. «Экскурсия» - это был шум и гвалт, флажки, переход через улицу, целый мир.
Когда завыли сирены, Гельми зажимал кулачки, изображая бинокль. Пока тетя Ханна торопливо загоняла детей в убежище, Гельми считал самолетики, и запомнил тогда, что их было почему-то очень много. Он тогда заигрался. У каждого мальчишки в те времена было «оружие»: палка, деревянный пистолетик, а у особых счастливчиков игрушечный шмайсер. Гельми мечтал, что его когда-нибудь представят к награде за его подвиг и он стоял бы перед строем рядом с отцом.
В результате он замечтался и замешкался. Это его спасло. Тетя Ханна больно схватила мальчишку и побежала к глубокому входу в убежище. В коридорчике у входа воспитательница стала громко окликать и искать группу, когда земля задрожала и свет погас. Это было подобно землетрясению. Казалось, что приглушенные толчки взрывов были совсем рядом. Посыпалась штукатурка и из сводов вываливались кирпичи и камни. Тетя Ханна, больно держа мальчишку, металась по убежищу, с трудом продираясь через людей и, наконец, услышала детский плач и крики детей.
Что потом Гельмут увидел, человеческая душа не способна ни постигнуть, ни забыть. Это будет приходить в черных кошмарах всю его жизнь и, если небеса существуют, останется его вечным императивом.
Как будто само солнце со своими пертурбациями ворвалось в земную твердыню с целью испепелить все живое. Эти доли секунды Гельми успел увидеть, как мгновенно, подобно факелам сгорали и его маленькие друзья, и взрослые. Он видел, как бушевало невиданное пламя, корчились люди, пузырилась и лопалась человеческая кожа и прямо на глазах уменьшались в размерах их тела. А потом к нему подступил с обоих сторон адский огонь и Гельми истошно заорал, когда вспыхнули его волосы и ресницы, и пронизывающая боль стала затмевать его сознание, когда он буквально провалился вместе с тетей Ханой в щель перекрытий, и этим она спасла жизнь мальчишки, прикрыв его своим телом.
*
Мария-Тереза или просто Мари, тридцативосьмилетняя белокурая бестия, успевала поглядывать и мимолетно улыбаться доктору Элштейну. Его доклад был четвертым и доктор очень хотел, чтобы он произвел фурор. Она победно поглядывала на второй ряд, где сидел покусанный господин Лангбо, успевала внимательно слушать длинный доклад, написанный по кальке янки и поэтому для нее нудный, и с любопытством рассматривала странного человека в темном костюме и фетровой шляпе, лицо которого почему-то никак не удавалось разглядеть.
- Слушай, может быть этому типу плохо?
Мари беззвучно прошептала Томасу, но он был слишком поглощен своим докладом.
В жизни Мари было многое: большие балы, преферанс до пяти часов утра, высокие оценки в различных университетах, шумные тусовки и умение дружить. Благодаря своему быстрому и живому интеллекту она с жадностью поглощала знания. Полтора года она проучилась в Техническом Университете Мюнхена, около трех лет в парижском университете Сюд, полгода в Королевском колледже в Лондоне, а потом стала мотаться по разным штатам Америки и в результате стала профессором в свои тридцать четыре года. Она была разной.
Когда она впервые приехала в Париж из Вильнюса, был такой прикол. Она попросила по-французски старикашку-профессора дать ей конверт. Там были еще студенты. У старикашки вылезли глаза на лоб. Он сказал буквально,
- Мадемуазель, вообще-то я согласен, но почему зеленый?
Народ выпал в осадок. Дело в том, что верт переводится, как «зеленый», а кон, это разновидность французского жаргона, который можно перевести, как женский половой орган.
*
В следующем докладе сообщалось о новостях в области гормонального состояния взрослого человека и дефицита гормонов при старении. Уважаемый доктор медицины Марк Гордон из Чикаго ярко рассказал о последних гормональных достижениях анти-старении. Несмотря на его вдохновенный рассказ, она краем уха сумела отделить агнцев от козлищ. С двадцатых годов многие ученые стали использовать гормоны для различных целей, в том числе и для замедления старения. Настоящий расцвет этой науки произошёл в семидесятых годах, когда стало возможно трансформировать гормоны. Теоретически это могло бы постоянно препятствовать разрушению гормональных центров и жизнь человека могла бы увеличиться на десятки лет. Но экспериментаторам пока удавалось лишь на которое время восстанавливать частичные нарушения гормональных центров.
*
Мари боковым зрением зафиксировала некое движение у входа в аудиторию, где типичные копы в штатском внимательно рассматривали публику. Ее догадка подтвердилась, когда в проеме на мгновение вновь мелькнула полицейская фуражка.
Во время кофе-брейка чета Элштейнов стала центром притяжения. Эта прекрасная пара была и моложе, и свежее, и светлее, и выглядела демократичнее, чем тяжеловесы-фармацевты, терапевты, эндокринологи и иные традиционалисты. И если сам доктор Элштейн умел излучать добрую ослепительную улыбку, то ее улыбка несла тайну древних аристократий прошлых воплощений.
*
Лобби явно разделилось на два полюса. Господин Лангбо мрачно посматривал на стайку этих выскочек и он чувствовал, что его душа требует сатисфакции. Его активно поддержал коллега из компании Рош, Даниэль О Дэй, специалист по молекулярной диагностике.