- Совсем рядом с тобой есть высший недоступный мир. Если ты останешься в реальном материальном мире, ты не сможешь удержать тонкое покрывало действительности. Оно либо соскользнет, либо покроется ржавыми пятнами и дырами. Разглядев лишь кусочек узора ткани, тебе бы надо увидеть горнила высшего света. Но ты, упрямец, осознано оставляешь лишь кусочек железа своей действительности, и плачешь потом о том, как быстро металл поедает ржавчина. Ты, очередной властелин, воздвигаешь высокую башню на кусочке реальности, которая, по большому счету, неведома тебе. Твое желание выстроить величественное здание разваливается уже при жизни, поскольку это неистинная постройка.
- А..? - С кислой физиономией Махер вполуха выслушивал примитивную мораль, которую прочитал еще в свои шестнадцать лет. - «Как же отвратителен этот мелкий серийный киллер, который достает его последнее время. Как он вообще может, наглец, читать мне мораль. На человечишке, нарушившем все десять заповедей, негде было ставить клеймо».
- Ну?
Полковник, чувствую себя полным кретином, собрался с силами, и выпалил с придыханием и пафосом.
- Тебя уже облепили невидимые непостижимые существа. Прекрасное небесное дерево может осиять человека, если он сам является его продолжением. Тогда он может достичь небес. Но если ты стоишь на изначально фальшивом фундаменте, тогда берегись. Серый лес уже жаждет втоптать в грязь единственное высокое дерево!
- Знаешь, у тебя был шанс: меня слушать. И у тебя было бы все хорошо. Ты дурак. Ты мог бы сделать что-то конкретное для меня. Но ты непонятно где витаешь. Мир реален. И он будет мой!
- Если ты сумеешь оставить этот свой идиотский неверный план, у тебя есть большой шанс.
- Какой же?
- Покаяние и искупление.
- Я думал, что ты умнее. Ты бинарный. Примитив.
- Ты считаешь, что между добром и злом существует третья сила?
Майкл молча вопросительно взглянул на него.
- Э, нет, - сказал полковник. - Только поэтому добро всегда побеждает зло. Всегда.
Лицо Махера стало непроницаемым. Если можно так сказать, у Черепа отлегло от сердца. Этот двуногий стал ему не айс.
Дукс увидел, как Махер открыл дверь в оружейную комнату.
У входа красовался боевой немецкий ранцевый Клейф, созданый Фидлером, с фотографиями и цитатами первых огнеметчиков первой мировой. Это адское оружие имело чрезвычайно сильное психологическое воздействие. «Ранним утром 30 июля 1915 года английские войска были ошеломлены небывалым зрелищем: со стороны немецких окопов внезапно вырвались громадные языки пламени и с шипением и свистом хлестнули в сторону англичан. Бросая оружие, английская пехота в панике бежала в тыл, без единого выстрела оставив свои позиции».
Череп любовно погладил немецкие Веке, тяжелый Гооф, французские легкие Бис, шестилитровый итальянский ДЛФ, японский «Тип100», английские «Лоуренс» «Винсент», американский «М2-2» и мощный Бойд А193, русские Рокс1,2,3, русско-китайский легкий ЛПО-50. Махер попытался сдвинуть и направить на полковника английский супертяж «Крепостной Ливенс». Но Ливенс даже не сдвинулся с места. «Да, были когда-то герои, которые двигали горы», - подумал Махер. Он повел головой и остановился на изящном легком французском ранцевом «№ 1 бис». Череп неторопливо накачал компрессором 50 атмосфер воздуха в баллон огнемета.
Дукс зажмурился от страха. Где-то в памяти у полковника всплыли военные знания, которые он получил на первом курсе: вес огнемета 23 кг, дальность струи - 20-40 шагов, смесь каменноугольной смолы с бензолом.
«Может быть еще и не сработает», - вообразил дукс.
Но со страшным шипением с черными клубами пыхнула пробная струя. Побрызгав вверху огнем, Майкл пошел прямо на жертву. Выставив вперед длинную трубу с соплом, чем-то похожую на голову кобры с двумя зрачками смерти, огнемет изрыгнул ярко-огненную струю красного пламени, уходящую в угольно-бензиновое облако дыма.
Запахло жареным. Махер с удовлетворением пошел на звук, продолжая размахивать горящим огненным мечом-кладенцом.
- Ты где? - громогласно выкрикивал он в беспросветном тумане, играя в жмурки. Как только он слышал неистовые верещания дукса, то победоносно выдыхал «лол!».
Неожиданно в тумане Майкл больно наткнулся на роскошный стол с изысканными блюдами. Это был его собственный обед! И под столом нагло шарила обоженная замасленная рука полковника, которая хваталась за жаренные вкусные куриные крылышки. Махер медленно отдернул скатерть и увидел, как, давясь, этот жучок рвал мясо зубами и проглатывал запеченную картошку в масле. Это было чересчур! Череп в ярости опрокинул стол со всем содержимом, пытаясь испепелить все живое вокруг. Однако краем уха он услышал посторонние звуки. Вместе с летящими тарелками, вазами, стаканами, ложками, винегретом, грушами и виноградом вписалась бешеная яростная канонада пуль, разбивая вдребезги обеденный стол. В полном шоке, продолжая инстинктивно создавать плотную дымовую завесу, Махер нажал на спасительную кнопку своего браслета. Прямо под столом открылся спасительный люк, куда он и прыгнул. Туда же юркнул и полковник. Пока крышка люка захлопывалась, в отверстие попало с десяток разнокалиберных пуль и одна граната, которая, к счастью, не взорвалась.
- Это кто были в масках? - в шоке спросил Махер.
- Коты в пальто! - ответил полковник.
Майкл было попытался оторваться от дукса, который вызывал у него отвращение. Однако своей железной солдатской лапой полковник схватил императора за френч.
- А я? - тихо спросил полковник.
Различные виды формы лица Махера, которые любовно Создатель готовил от рождения до смерти, открылись ему за несколько секунд, как в фантастическом театре. Там была и злоба, и мальчишеская обида, глубокая досада, и лютая ненависть и надежда оторваться. Однако, как опытный руководитель, Череп натянул на себя обычную непроницаемую каменную маску с не очень приятной фальшивой улыбкой. Эдакая многообразная гамма звериноподобного кентавра.
Полковник неторопливо вытащил из челюсти тонкую маленькую пластинку. Это был секретный твердый сплав, который был тверже алмаза.
- Ну, помоги.
Полчаса оба, тяжело дыша, царапали бриллиантом по наручникам. Скрипы по металлу совпадали с мощными ударами отбойных молотков по люку, звуками работы могучей дрели, выстрелами.
- Отпусти меня, - поговаривал Махер, - ты ведь все равно труп. Чмо подзаборное! У тебя же нет фантазии! Дай я исполню новую потрясающую музыку, которую человечество еще не слышало.
- Знаешь, я ведь тебя понимаю. Может быть, я единственный такой же, как ты. Я часть тебя.
- Ну? Ты ведь сам в себе разделен. Почему же твоя часть решила, что ты прав, и ты закрываешь новый порядок мира с самого рождения. Отпусти меня, молю всеми богами. Не убивай!
Но полковник молчал.
Удивительно, что твердый сплав действительно сделал свое дело. И вовремя! Там, где они только находились, произошел мощный огненный взрыв. Оглушенные, они бежали по коридорам и залам империи Махера.
Они видели солдат различных мастей из разных стран. Одновременно отовсюду, казалось из самих стен, вылазили боевики Махера. Обе стороны объединяло пьянящее желание убивать. Убивать, убивать все живое. Неописуемая сеча подготовленных элитных бойцов высшего мирового класса была в самом разгаре. Это был ад. С улыбкой на устах смерть торжествовала с треском пуль, взрывами мин, криками умирающих, запахами химических ядовитых ОВ и гибельными единоборствами.
Оба залегли на пол, спрятавшись за какую-то полуразрушенную стену, переведя дух. Дукс увидел, что Череп пристально непрерывно смотрит на него с торжественной ухмылкой. В долю секунды полковник осознал, что в его измученное тело впились десятки маленьких капсул из браслета, который превратился в этот момент в что-то, похожее на миниатюрный кольт.
- Ты был очень хороший солдатом, - сказал Майкл.
- Что это?
- Это передозировка бессмертия. Честно говоря, я постарался. Ты гарантировано умрешь десять раз. Прощай!
- Спасибо, - тихо сказал тот.
Нажав на код очередного секретного лаза, количество которых, видимо, у Черепа было немерено, он прыгнул в спасительную тишину. Махер летел по синим гладким тоннелям. Он заметил, что полковник по инерции тоже плюхнулся туда же. Как Череп и рассчитывал, противник будет идти всё медленнее и медленнее, а через пятнадцать минут части его организма войдут в конфронтацию друг с другом и он мучительно развалится по частям.