Но и скармливать церковную послушницу демонам, как опрометчиво предположила встревоженная ведьма, тоже не стал. Резал ведь некогда святош, судя по до сих пор не унимающимся шепоткам, словно баранов… Люто, люто ненавидит их до сих пор… Эльза на миг прикрыла глаза, вспомнив угрюмое выражение лица своего барона, когда она попыталась расспросить того о былом. Пришлось удирать весьма шустро, стыдно даже вспомнить. Правда, подгоняющий свою новую кольчугу Брен кое-что обрисовал и даже, втихомолку оглянувшись, посоветовал обратиться к одной чернокожей поварихе.
Вспоминать без содрогания свою встречу со спокойной женщиной, блестящей что твой начищенный ваксой сапог, Эльза не была в состоянии даже сейчас. Лишь на миг Нгава откровенно посмотрела в глаза, и ухмылку с лица ведьмы сдуло ледяным ветром. А еще это ощущение — словно домашняя киска, вцепившись игриво в комок шерсти, вдруг обнаруживает, что это хвост черной, притаившейся во тьме пантеры. Да уж, струхнула она тогда изрядно, что и говорить…
В принципе, все верно — клинок должен блистать только во время битвы. А посему черная как смола женщина до отвала накормила тогда перетрусившую ведьму, и полночи затем тянулся бесконечный женский разговор. Откровенный до бесстыдства и все время настораживающий, ни на миг не позволяющий затихнуть ощущению, будто босиком идешь по лезвию невидимого кинжала. И все же, все же, хоть Эльза многому научилась тогда у дочери древних воинов, последняя фраза Нгавы отчего-то сильнее всего врезалась в память:
— И не поглядывай на барона нашего — не по тебе он. Ты сильная воительница, охотно верю, что и в постели горячая… только соколу нашему нечто большее нужно. А просто так потыкаться с кем, он и так отыщет, так что не стоит тебе в их ряды затесываться, девонька.
Вот и шествовала Эльза по затихающей улице, с некоторым удовлетворением чувствуя на себе соскальзывающие восхищенные и откровенно завидующие взгляды. Плевать, что ноги гудят и подгибаются от усталости. Все равно мне, что одежда извозюкана в крови и грязи, а волосы обвисли сосульками. Ведь я здесь боевая кошка, своими лапками перерезавшая без счету демонских глоток и выпотрошившая их как хорошая хозяйка курицу. Я здесь Ночная Всадница, славно порезвившаяся нынче в Аду под знаменем своего барона. Я ведьма, а не вы — раскормленные, обленившиеся и трусливые обывательницы!
Пусть от меня несет потом словно от дешевой шлюхи, и синякам да царапинам на моей шкурке несть числа. Пусть постель и сон сейчас предел моих мечтаний, а перед глазами плавают огненные колеса. Пусть на мне не шелковое платье с алмазными блестками, а грязный, изодранный военно-полевой комбез… а все же не на вас сейчас с трепетом и вожделением направлены мужские взгляды. Не вас они мысленно ласкают, холодея от страха и восторга.
А меня, одинокую и бесконечно усталую ведьму…
С широкого проспекта на тихую улочку вывернул десяток конной стражи. На миг опешив, вояки подъехали ближе, настороженно рассматривая ответившее дерзким и воинственным взглядом диво. Старший подумал чуть, но за копье ухватиться не решился. Хоть и не положено по чистым кварталам шастать в таком виде — а все ж не каждый день тут встречаются только что вернувшиеся из дела ведьмы. Коротко отсалютовав, десятник одобрительно подмигнул Эльзе и тронул поводья. Связываться с девахой при гербе своего хозяина на плече не стоило. Потом барон один черт откупится, а вот ты с того света никому ничего уже не докажешь.
Потому Эльза приветливо помахала ручкой немного стушевавшимся парням, и ее каблучки все так же вызывающе зацокали по каменным плитам тенистой аллеи, почти сразу же приведшей к крыльцу посольства святош. Чуть расставив ноги в обманчиво-расслабленной позе эдакой стервозной длинноногой красотки, ведьма миг-другой покрасовалась перед особняком, наслаждаясь огоньками страха и похоти, взвившимися в ауре солдат и святых братьев. Что, паразиты, не ждали?
— Кому плату передать? — в ночной тиши разлился ее медовый, с легчайшей хрипотцой голос, от одного только звука которого нормальные мужики стаями и косяками прямо-таки вставали в самую что ни на есть охотничью стойку.
Из мало-помалу собравшейся на крыльце толпы протолкался мордастый святой брат. Кивнул, не решаясь протянуть руки. Верно, а то можешь и ноги протянуть — отчего-то эта мысль развеселила Эльзу. Пошарив неспешно в кармане, она выудила оттуда высокую стеклянную банку, играющую сполохами мутно-белесого света, поставила перед собой на ступеньку. Рядом еще одну — из другого кармана.
— Две пинты жира демонов, — лениво процедила ведьма, наслаждаясь произведенным эффектом — лица у крепкого сложения мужчин изрядно вытянулись.
Заметив на физиономии спешно прибравшего драгоценную добычу святоши вопросительное выражение, она нехотя добавила:
— Слабовата ваша деваха оказалась, в общем. Хотела я вам притащить голову ее — вроде доказательства. Только барон приказали не маяться дурью. Отпилить башку этому, — она указала на голову кошмарной твари, что так и держала в левой руке за рог. — В коллекцию черепов их светлости, в общем.
— А это кто? — святой брат окончательно спал с лица, но все-таки сумел выдавить из себя вопрос.
Эльза почесала щеку, спохватилась — ноготки скрежетнули по запекшейся на месте царапины корке крови.
— По-нашему то ли коронный рыцарь, то ли полковник у тех демонов был. Моя Сила его плохо брала, — тут ведьма скривилась легонько и вздохнула. — Так что барон с ним лично хлестались. Да так, что просто жуть! Все вокруг на пол-лиги разваляли… А теперь их светлость опять целители пользуют.
Она пожала плечами. Хотела сказать святому брату еще что-нибудь язвительное напоследок, но в гудящую голову кроме грязных ругательств что-то ничего не лезло. А посему Эльза просто помахала этак ручкой и направилась прочь. И при этом изо всех сил мысленно молила небесную покровительницу женщин, чтоб ее гордая и сногсшибательная походочка не подломилась и не испортила произведенное на святое воинство незабываемое впечатление.
Видимо, светлейшая богиня в этот час находилась в благодушном настроении — до ворот территории посольства ведьма добралась благополучно. Оглядевшись в уже наступившей темноте улицы и не найдя досужих зрителей, Эльза, глотая слезы и пошатываясь, кое-как послала вдаль Зов.
Миг — другой ветерок лениво шевелил волосы изнемогающей ведьмы. Потом насторожился и резво умчался прочь — из мрака на мостовую беззвучно шагнул освещенный светом иных миров Призрачный Конь. Кто он или что он такое, наука до сих пор так и не выяснила. Особая разновидность демонов, наверное. Да и не суть как важно — куда важнее то, что Конь подогнул колено, чтобы его всадница легче взобралась наверх. А уж потом, игриво встряхнув гривой в ответ на легкое прикосновение женской ладони, с такой резвостью понесся по улице — причем беззвучно — что одно только это привело бы в глубокую задумчивость любого знатока и ценителя этих благородных животных.
Уже оказавшись на спине зверя, невесть зачем прикинувшегося обычным конем, Эльза сразу же сняла с ног это недоразумение-на-шпильках. Легонько помассажировала ступни, пальцы ног, с наслаждением чувствуя, как они снова начинают принадлежать ей.
— Уф-ф, как же это здорово! — застонала она вполголоса. — Как же Пэт ходит на них? Туфельки эти надо будет продать Берковичу как новый инструмент для пыток…
Однако не успела ведьма вдоволь насладиться вновь ставшим чудесным и ласковым миром, как лениво, еле-еле по сравнению с обыкновением переставляющий копыта конь уже подлетел к подножию Башни Магов. Правда, справедливости ради стоит отметить, что полусонная трусца этого скакуна оставила бы далеко позади и повергла в священный трепет лучших рысаков. А потому Эльза едва и успела, что только-только перевести дух. Босая, она спрыгнула на крыльцо чёрного входа.
Здесь её уже ждали.
— Знаете, молодой человек, я в этом месяце на одном только вас заработала больше, нежели на всех остальных пациентах, — против ожидания, в усталом голосе леди Бру не слышалось обычной радости.