— В вашей соседке, — отрывисто сказал второй коп, молчавший до сих пор. — Энн Брокли из квартиры 212. Вы её знали?
— Да… то есть почти нет, она просто гладит наше бельё.
— Гладила, — сухо поправил первый коп. — Мисс Брокли была убита сегодня ночью или ранним утром.
Джаред в изумлении посмотрел на него, а потом на его напарника, словно проверяя, не шутят ли они оба. Но нет, это была бы очень-очень дурацкая шутка,. правда?
— К-как убита? — заикаясь, спросил он. — Я ведь только вчера… то есть позавчера…
— Ножевое ранение в грудь. Она умерла на месте, — сказал второй детектив и сумрачно уставился на Джареда. — Следовало бы спросить, не слышали ли вы сегодня ночью или под утро какого-то подозрительного шума… Но если вы правда занимались… тем, чем вы сказали — вряд ли бы вы что услышали.
— Дживз, — одёрнул его первый коп, и, вытянув из кармана карточку, сунул её Джареду двумя пальцами. — Позвоните нам, если вспомните что-нибудь. И будьте готовы, что вас и мистера Эклза вызовут в участок для дачи показаний.
— К-конечно, — всё ещё запинаясь, сказал Джаред.
Он закрыл за детективами и дверь и, держа карточку обеими руками, дошёл до дивана и сел.
Энн Брокли мертва. Как он сказал? Ножевое ранение в грудь… Наверное, было много крови… Где её убили? У неё в квартире, в лифте, на лестнице? Этого детектив не сказал… кажется… чёрт. Джаред провёл трясущейся рукой по волосам. Когда ушёл Дженсен? Джаред мог поклясться, что они заснули, когда уже начинало светать, обнявшись, тесно прижавшись друг к другу. Детектив сказал, что убийство было совершено ночью…
«Или под утро», — холодно напомнил ему внутренний голос, и Джаред, сглотнув, всмотрелся в карточку. Обычная визитка — имя, должность, телефон. Джаред положил визитку на стол, потом, передумав, снова взял её и отнёс в спальню, сунув в ящик тумбочки с той стороны постели, где спал обычно.
Он же не собирается скрывать от Дженсена визит копов? Не собирается ведь, так? Дженсен просто пошёл на работу — да, на работу, он ведь тоже коп и часто работает по воскресеньям. Правда, обычно он Джареда об этом заранее предупреждал. Джаред опять посмотрел на вмятину в форме тела, оставшуюся на скомканной постели. Вмятина остыла, и давно — заломы на простыне успели опасть и смяться. Дженсен ушёл по меньшей мере часа два назад, а может, и раньше…
«Глупость какая-то», — подумал Джаред, пытаясь улыбнуться. Но ничего не вышло. Он опять думал про кровь у Дженсена на рубашке — целое море крови, которая была не его и медленно, вязко стекала по стене душевой в водосток…
На плите засвистел чайник, и Джаред, тряхнув головой, пошёл на кухню.
Дженсен вернулся к шести. Он был спокойным, радостным и довольным, таким же, каким был Джаред с утра, до прихода детективов Дживза и Дугласа. Глаза у Дженсена лучились, и это было так непривычно, что Джаред забыл на миг о своей тревоге и посмотрел на него с удивлением.
— Где ты был? — сорвалось с его губ прежде, чем он успел себя одёрнуть — это был тот вопрос, который Джаред Дженсену, по молчаливому соглашению между ними, никогда не задавал. Но Дженсен не помрачнел и не нахохлился, как можно было бы ожидать, а улыбнулся — застенчиво, как ребёнок, попавшийся на подготовке сюрприза.
— Да так, — уклончиво ответил Дженсен, украдкой поглядывая на Джареда — когда он так делал, это значило, что он хочет ласки и не знает, как её попросить. — Сходил прогулялся. Погода такая хорошая… Я тебе кое-что принёс тут, смотри.
Он жестом фокусника раздвинул складки плаща и извлёк небольшую коробку в обёрточной бумаге.
— Бери, — сказал он чуть-чуть неловко, протягивая коробку Джареду, который не сделал движения, чтобы её взять. — Это тебе, ну. Возьми.
Джаред постоял ещё немного и всё-таки взял. Дженсен улыбнулся облегчённо и радостно, и принялся торопливо снимать плащ. Джаред всё так же стоял, держа коробку в руках, и смотрел на него, пытаясь понять, что же во всём это неправильно.
— Открой, — попросил Дженсен, повесив плащ и снова оказавшись с Джаредом рядом.
Джаред сел за стол (почему-то у него чуть-чуть подрагивали колени) и разорвал обёрточную бумагу. Он сам не знал, что ожидал увидеть, и почему ему вдруг стало так страшно, словно он был жертвой сталкера, и мог получить в подарок от него только какие-нибудь человеческие органы или ещё что-то в таком духе. Но ничего подобного — под праздничной упаковкой оказался всего лишь мобильный телефон. Не такой навороченный, какой был у Джареда раньше, но хороший — с mp3-плэером, качественной видеокамерой и всем таким прочим.
— Я подумал, ты Бог знает когда ещё себе сможешь купить, — неловко сказал Дженсен, садясь с ним рядом. — А тебе ведь надо звонить как-то… ты же не виноват, что я ненавижу людей и что у меня дома телефона нет.
Он улыбался, говоря это (чёрт, за последние пять минут он улыбался больше, чем за предыдущие два месяца), но Джаред почему-то вздрогнул. Как он сказал… что ненавидит людей… ну, а за что их любить, в самом-то деле? Он выдавил улыбку, почему-то не в силах заставить себя смотреть Дженсену в глаза.
— Спасибо, — сказал он, кладя телефон на стол.
— Я тебе и мобильный пакет тоже купил. Там в коробке…
— Я же сказал, спасибо, — оборвал его Джаред с внезапной резкостью и порывисто встал.
Дженсен посмотрел на него пристальным, длинным взглядом.
— Что случилось?
Сердце у Джареда ёкнуло. Почему? Чёрт, что происходит? Почему ему стало так холодно? Он обхватил плечи руками, но под пронизывающим взглядом Дженсена невольно опустил руки.
— Энн Брокли умерла.
Взгляд Дженсена не дрогнул, не изменился. Джаред ощутил, как волна облегчения окатывает его с головы до ног. Это не он! Это всё-таки не…
— Какая Энн Брокли? — спросил Дженсен.
— Наша… твоя соседка. Из 212-ой. Ну та, толстая, гладила нам бельё.
Дженсен опустил и поднял ресницы. Чуть медленнее, чем обычно, чтобы это можно было принять за простое моргание.
— А, — сказал он. — Я не знал, что её звали так.
Он поднялся и открыл холодильник. Джаред смотрел на него во все глаза.
— Её убили. Зарезали… Приходили копы, спрашивали, где ты… где мы были этой ночью…
— А где мы были этой ночью, Джаред?
Джаред сглотнул. Боже. Нет, это безумие просто какое-то, нет… что за чушь, зачем бы Дженсен вдруг стал…
— Что это за одежда? — выдохнул он внезапно, не успев задуматься над тем, что говорит и надо ли это говорить.
— Где? — спросил Дженсен. Его голос опять звучал так же спокойно и ровно, как прежде, как в тот первый день, когда Джаред, почти ничего не помня, проснулся у него на диване.
— На-на тебе, — опять заикаясь, как с копами (да что за хрень, никогда раньше он не заикался!), выдавил Джаред. — Это не…. не твоя одежда. Я у тебя раньше не видел такой.
Помимо униформы дорожного полисмена, у Дженсена был плащ, пальто, две пары джинсов и три рубашки на все сезоны, и Джаред знал всё это очень хорошо, потому что всё это ему уже доводилось с Дженсена снимать. Он снова судорожно сглотнул — и это оказалось больно, — когда Дженсен повернул к нему голову и послал тему безмятежный, абсолютно непроницаемый взгляд.
И Джаред увидел, что из воротника, у него на затылке, торчит край несрезанного ценника.
— Эта одежда? — переспросил Дженсен, поддевая пальцем манжет. — Я её купил в магазине. Сегодня.
— А старая где?
— Испачкалась. Я был на месте аварии, — пояснил Дженсен, глядя Джареду прямо в глаза. — Тяжёлая авария, три машины всмятку. Шесть жертв. Много крови. Бывает.
Бывает… так буднично, так равнодушно — «бывает».
Джаред стоял, не в силах двинуться с места и изо всех сил стараясь не задрожать, когда Дженсен поставил на стол вынутую из холодильника бутылку молока, подошёл к нему и, бережно взяв его за шею, поцеловал. Это был расслабленный, глубокий, хозяйский поцелуй, от которого у Джареда кругом пошла голова и подкосились ноги. Пах обдало жаром, и Джаред сам не заметил, как вскинул руку и ухватил Дженсена за загривок, ероша ему волосы и прижимаясь к его губам с беззвучным стоном…