«Если это ещё одна грёбаная гомофобка, сейчас она увидит, какой я миленький», — подумал Джаред, поворачиваясь к женщине с резиновой улыбкой. Но та смотрела на него без брезгливого осуждения, столь привычного ему по извечному взгляду Лоры. В глазах Энн Брокли было, скорей, недоверие и некоторая тревога.
— Ты с ним полегче, миленький, — попросила она так, словно Джаред собирался выставить Дженсена из квартиры за неуплату налогов. — Он у нас… такой, чудаковатый немного. Чуть-чуть нелюдимый. Я никогда не видела, чтобы у него кто-нибудь жил.
Джаред сказал «спасибо», сам не зная, зачем — наверное, чтобы отделаться от неё. И, идя по коридору, задал себе вопрос, с которого на самом деле следовало бы начать: а как долго он, на самом деле, собирается оставаться у Дженсена?
Ответить на этот вопрос он не успел, потому что уже достиг четвертого этажа, и настойчивый запах из-за двери с номером 415 напомнил ему о жарком. Чёрт!
По счастью, ужин спасти удалось, хотя ещё чуть-чуть — и было бы поздно. Джаред как раз вытряхивал мясо с овощами на тарелку, когда скрипнула дверь — это вернулся Дженсен.
— Ты очень вовремя, — сообщил Джаред, сверкнув на него улыбкой, и удивление на лице Дженсена сменилось недоверием, а потом — лёгкой растерянностью. Словно он ждал, что Джаред за день очистит его квартиру, устроит пожар или потоп, или притащит сюда кого-то из своих обдолбанных дружков из гей-клуба — словом, сотворит что угодно, но только не ужин. Мысль эта читалась на малоподвижном лице Дженсена так явно, что Джаред даже обиделся.
— Надеюсь, тебе нравится соус чили, — сказал, он, стараясь быть поприветливей, и Дженсен, молча взглянув на него, повесил на вешалку плащ и уселся за стол.
Они поели. Джаред, не спрашивая разрешения, поднялся посреди ужина и поставил чайник, налил кофе, наугад положил сахару и сливок и, улыбаясь, подсунул чашку Дженсену под локоть. Дженсен выгнул бровь, отпил, и изгиб его брови стал ещё резче, изящной дугой уходя от переносицы к виску. Джаред глядел на его бровь, будто заворожённый. Дженсен что-то одобрительно хмыкнул, снова поднося кружку с кофе к губам. И Джаред, не выдержав, опять улыбнулся, радуясь, что угодил.
— Послушай… — заговорил вдруг Дженсен ни с того ни с сего, так, что Джаред едва не подпрыгнул — уютное молчание между ними уже становилось для него подозрительно привычным.
— Джаред, — подсказал тот, когда Дженсен запнулся. Дженсен кивнул.
— Джаред, да. У тебя что, совсем нет друзей?
Джаред пожал плечами. Вряд ли Грэя Мерфи, у которого он покупал время от времени травку, экстази и прочую дрянь, можно было назвать закадычным другом. А ведь это был один из наиболее постоянных и надёжных контактов Джареда.
— Подружка? — продолжал настаивать Дженсен, глядя на Джареда тем внимательным, изучающим и серьёзным взглядом, который тот уже видел утром. — Бой-фрэнд?
Джаред поморщился.
— Нет у меня никаких бой-фрэндов, — пробормотал он — и покосился на Дженсена, следя, как тот прореагирует на эти слова. Конечно, вряд ли парень, околачивающийся по ночам возле гей-клуба, был гомофобом, но…
Нет, гомофобом Дженсен не был — во всяком случае, о бой-фрэнде он спросил так же просто, как и о девушке. И не похоже, что его удивил ответ Джареда.
— У меня нет никого, к кому я мог бы въехать, — сказал Джаред, подняв глаза и глядя Дженсену в лицо. — Если ты об этом.
— А ко мне, значит, можешь, — заметил Дженсен — без сарказма, без раздражения. Просто как будто ему казалось, ну, несколько странным, что этот чужой, незнакомый парень, очутившийся в передряге, с чего-то вдруг решил приготовить ему ужин из его собственных продуктов. Джаред, подумав, согласился про себя, что это и впрямь немного странно.
Но разве у него был выбор? Хотя бы какой-нибудь?
— Ты меня спас! — заявил он.
— Не преувеличивай, — поморщился Дженсен, и Джаред яростно замотал головой.
— Спас! Чёрт, я всё помню, я был не в такой отключке, как… выглядел. — Он покраснел, вспомнив, в каком виде был, когда Дженсен оттащил от него Веснушку. Глаза в кучку, штаны на бёдрах, член — колом в расстёгнутой ширинке… Дженсену ведь, наверное, пришлось застегнуть её ему, когда он тащил Джареда мимо консьержа. При мысли об этом Джаред облизнул губы.
— Я не знаю, что бы со мной было там вчера, если б не ты, — тихо проговорил он. — Если б тот парень меня и не прирезал, это мог бы сделать кто-то другой, пока я там валялся… так что да, ты меня спас. Не отвертишься.
Дженсен отхлебнул кофе.
— Ну ладно. Пусть так.
— Вот! — воодушевившись, Джаред навалился грудью на стол. — А мы ведь в ответе за тех, кого приручили!
— Джаред, — сказал Дженсен очень спокойно, глядя ему в лицо своими ясными светло-зелёными глазами, — ты не можешь остаться. Я даю тебе неделю на то, чтобы найти себе другое жильё. Потом тебе придётся уйти.
Он аккуратно протёр рот салфеткой и встал. На его тарелке ничего не осталось, и кофе он тоже выпил до дна. Джаред посмотрел на его пустую тарелку и сглотнул, раскрыл рот, ещё не зная, что именно хочет сказать…
Дробный стук в дверь остановил его. Деловитый голос из-за двери возгласил:
— Бельё, миленький!
Дженсен в недоумении обернулся, когда Джаред вскочил, едва не перевернув табурет и тараторя: «Это ко мне, то есть, ну…» Он подскочил к двери раньше, чем Дженсен успел спросить, какого, собственно, чёрта, и распахнул её с такой силой, что чуть не сбил бедную Энн Брокли с ног.
— Да-да-да, спасибо, — выпалил он, выхватывая у женщины выглаженное бельё и поспешно захлопывая дверь у неё перед носом. — Глажка, — пояснил он в ответ на тяжёлый взгляд Дженсена, медленно оглядывающий его вместе с бельём. — То есть, стирка… я постирал… я в спальню отнесу, — сказал Джаред, чувствуя себя конченным идиотом, и, спотыкаясь, ринулся по направлению к боковой двери.
— Джаред!
Окрик Дженсена достиг его слишком поздно — он уже толкнул дверь коленом, и она поддалась, качнувшись внутрь комнаты. Джаред перешагнул порог, ступил к маячившей в полутьме кровати, чтобы свалить на неё бельё. И застыл.
Спальня была вдвое больше гостиной, и кровать занимала лишь небольшую её часть. Едва ли не половина комнаты была отведена под огромный стол (точнее, как понял Джаред уже потом, это были несколько столов, сдвинутых вместе), на которых стояло… чего там только не стояло.
Сикстинская капелла. Собор Парижской Богоматери. Башни-близнецы Всемирного Торгового Центра. Египетские пирамиды. Тадж-Махал. Казалось, альбом «Шедевры мировой архитектуры» обрёл трёхмерную проекцию и вольготно разлёгся под неоновыми лампами подсветки. Двадцать квадратных ярдов безупречности, склеенной из белого картона.
— Как… как здорово, — выдохнул Джаред, расширившимися глазами разглядывая открывшуюся перед ним панораму. Макеты были сделаны с потрясающей точностью и искусством. Самый крупный из них был не больше фута в высоту, воспроизводя при этом мельчайшие детали оригинала. Джаред выронил бельё и невольно подступил ближе, пытаясь рассмотреть получше.
И тогда уже знакомые ему сильные руки сгребли его за плечи и вытащили назад в гостиную.
Там было светло, и Джаред заморгал, как будто резко вернувшись с небес на землю. Хватка Дженсена на его плечах была, наверное, излишне жёсткой, но Джаред не обратил на это внимание и спросил:
— Это ты? Это твои макеты? Ты сам их делал?
— Не надо было заходить в спальню, — ответил Дженсен сквозь зубы. — И стирать бельё тоже.
— Прости, я не… но это ведь правда ужасно здорово! Ты архитектор? Мне…
— Ты слишком много болтаешь, — сказал Дженсен, уже не скрывая досады. — Я от тебя устал. Слышишь? Я от тебя устал! Ты можешь просто заткнуться, а? Просто заткнись!
Вспышка ярости была такой внезапной и такой беспричинной, что Джаред отступил, глядя на Дженсена в молчаливом изумлении.