Глава 9
В комнату вошла дежурная сестра с подносом. - Доброе утро, мисс Смит! Как мы себя чувствуем? - Не знаю, как вы, а я зверски голодна. - Хорошо! Сегодня на завтрак овсянка, апельсиновый сок и яйцо всмятку. Мы пропитаем яйцом небольшой тост, чтобы его легко было глотать. Я немного приподниму кровать. - Мисс Слоун... - Да? Позвольте, я заткну вам салфетку под воротник. - Перестаньте, а не то я вам скажу, куда ее следует заткнуть! Раскройте и развяжите меня. Я сам буду есть. (- Босс, не грубите ей. Она старается вам помочь. - Юнис! - Конечно, дорогой... я же обещала, что никогда не покину вас. - Но... - Тихо, она что-то говорит.) - Мисс Смит, вы знаете, что я не могу этого сделать. Пожалуйста, поешьте, дорогая, ведь это так вкусно. - Гм... Да, конечно, вы не можете развязать меня без разрешения доктора Хедрика. Извините, что накричал... накричала на вас. (Ну, уже лучше, босс!) Но не надо меня кормить. Лучше найдите доктора Хедрика и скажите ему, что я опять вредничаю. Можете ему сказать, что если он не удовлетворит мои неразумные просьбы, то пусть лучше попытается разыскать мистера Саломона. Потому что если кто-то попытается кормить меня с ложечки, то я изо всех сил постараюсь выплюнуть пищу на потолок. (- Так лучше, Юнис? - Немного, босс, примерно процентов на десять. - А, черт, у меня нет опыта быть женщиной. - Я научу вас, босс. - Юнис, вы действительно здесь или я сошел с ума, как они и предполагали! - Обсудим это позже, дорогой босс. Сейчас вам предстоит встретиться с доктором и... Ничего не говорите обо мне... вы ведь сами знаете, что будет. Они никогда не развяжут наши руки. Вы знаете об этом, не так ли! - Конечно, знаю! Неужели вы думаете, что я сумасшедший! - Это неуместно и нематериально, как сказал бы Джейк. Главное, не говорите доктору Хедрику - или кому бы то ни было еще - что я здесь... иначе они наверняка решат, что вы спятили. А теперь я умолкаю. - Не уходите! - Босс, я никогда не уйду, я просто немного помолчу. Нам лучше всего говорить, когда вокруг никого нет. Но все же я буду вас поправлять, если вы будете делать ошибки. - Будете пилить меня, как сварливая жена!) Иоганн услышал ее смех. (- Я ведь всегда это делала, босс. А теперь - внимание. Приближаются фараоны.) В комнату вошли доктор Хедрик и доктор Гарсиа. - Доброе утро, мисс Смит. - Доброе утро, господа. - Сестра говорит, что вы хотите попробовать есть самостоятельно. - Да, но это не все. Я хочу, чтобы убрали все эти ремни и зажимы, все до одного. - С тем, чтобы позволить вам есть самостоятельно, нет никаких проблем. Это хорошая мысль, хорошая тренировка. Что касается остального... надо подумать. - Доктор, маскарад окончен. Если вы считаете, что вам что-то мешает снять все эти приспособления, то забудьте о завтраке. Авось не умру от голода. Вызовите моего юриста. - В общем-то мистер Саломон здесь, в доме... - Тогда позовите его! - Минуточку, мисс Смит. - Доктор Хедрик взглянул на доктора Гарсиа, который уже сел за пульт; доктор Гарсиа кивнул. - Как насчет разумного компромисса? Или, по крайней мере, выслушайте меня. - Хорошо, я вас выслушаю, но... (Помолчите, босс!) Я вас выслушаю, доктор. - Вы же знаете, мистер Саломон пожилой человек и у него вчера был тяжелый день. Я уговорил его остаться на ночь и отдохнуть. Мне сказали, что он только что встал и еще не завтракал. Я уже позавтракал, и доктор Гарсиа тоже, но это было уже давно, так что мы могли бы еще раз перекусить. Давайте я развяжу вам руки. Вы сможете есть сами... но отвязывать ваш таз... Как вы, наверное, уже поняли, там слишком сложная система трубок и прочего. Это займет слишком много времени. Я думаю, вы можете пригласить мистера Саломона позавтракать с вами... и нас тоже. Мы все вместе, вчетвером, обсудим, что нам делать дальше. Я исполню все указания вашего опек... вашего юриста. И если он решит заменить меня, я уйду. - Мой опекун, - спокойно уточнила Иоганн. - Да, сделаем все, что он потребует. Но я надеюсь, что он не станет заменять вас, доктор Хедрик. Я была несносным пациентом и теперь сожалею об этом. Я знаю, какую удивительную работу вы проделали со мной... и очень вам благодарен... благодарна. - Спасибо, мисс Смит. - Мне будет очень приятно, если вы, господа, составите мне компанию за завтраком... и развяжете мне руки. (- Босс! - Что вас беспокоит, крошка? Мне кажется, я веду себя как настоящая леди. - Да... но ни в коем случае не позволяйте господам завтракать с нами, пока мы не приведем себя в порядок! Мы не накрасились, и волосы растрепаны. Это же ужасно! - Но, послушайте, дорогая, будут только наши врачи и Джейк. - Все равно. Я больше знаю о том, что значит быть девушкой, чем вы, не так ли? Вы помните, чтобы я приходила на работу без косметики и с копной вместо волос? Мне всегда приходилось вставать чуть свет. чтобы выглядеть для вас как можно лучше. Не так ли?) - У вас что-нибудь болит, мисс Смит? - Нет. Извините, доктор, я просто задумалась. Если я буду завтракать с мужчинами, то не должна ли я начать учиться вести себя как настоящая дама? Для меня это непривычно, вы знаете. На мне есть косметика? Хедрик, казалось, удивился. - Вы имеете в виду губную помаду? - Да, то, чем женщины раскрашивают лица. Я уверена, что не только помадой. И мне надо причесать волосы. Да, они у меня есть? - Конечно. Они еще короткие, но растут быстро и густо. - Слава Богу. А я-то уж думала, что у меня пластиковый череп и что мне придется теперь носить парики. - Вам сделали протезную вставку. Но доктору Бойлу удалось сохранить кожу черепа, и вы никогда не заметите протез. - Хедрик улыбнулся. - Он крепче, чем натуральная кость. Кожа черепа хорошо снабжается кровью, просто волосы еще не отросли. - Слава Богу. Перхоть есть? - Не замечал. - Хорошо, сегодня мы не будем об этом беспокоиться. Доктор, я хочу, чтобы меня накрасили, как даму, которая собирается принять гостей. Пожалуйста, велите кому-нибудь из слуг отнести мистеру Саломону чашку кофе и апельсинового сока вместе с моим приглашением на завтрак. Я думаю, он сможет подождать, пока я приведу себя в порядок. (- Как у меня получается, Юнис? - Замечательно, дорогой!) Доктор Хедрик был озадачен. - Мисс Смит, когда я собираю предметы, необходимые для обслуживания пациента, я стараюсь предусмотреть все необходимое: продукты, лекарства и так далее. Но впервые в моей практике у меня просят дать губную помаду и косметику. - У вас с этим не будет никаких сложностей, доктор. В уборной для женщин на первом этаже была губная помада всех цветов и много другой косметики. Все это должно там быть и сейчас. Пусть кто-нибудь из сестер поможет мне. Эта рыжая, симпатичная такая... Мими? Гини? Я имею в виду мисс Герстен. Она должна разбираться в косметике. (- Да, она разбирается, босс. У нее волосы крашеные. - Мяу! Помолчите, кисонька. - Я вовсе не кисонька и ничуть не иронизирую, босс. Она действительно понимает в косметике, хотя ей и приходится носить эту ужасную униформу.) Винифред Герстен, - сказал доктор Гарсиа. - Сестра, найдите Вини. И унесите поднос. Завтрак остыл. Через сорок минут мисс Иоганн Смит была готова к приему. Волосы были уложены, косметика наложена достаточно смело, и результат был одобрен внутренним голосом Смита. Правда, Иоганну показалось, что голос сделал это с неохотой. (Я могла бы а лучше. Но на этот раз сойдет.) Кровать была установлена так, чтобы мисс Смит могла сидеть, откуда-то принесли халат, который гармонировал с ее глазами. Но главное - ее руки были теперь свободны. Иоганн обнаружила, что у нее дрожат руки. Она объяснила это волнением и решила, что если ей будет трудно есть вилкой, то придется есть то, что не упадет на ее халат и не испачкает его... к тому же волнение перебило аппетит. (- Успокойтесь, босс, дорогой. Я сама буду есть. - Но... - Никаких "но". Я кормлю себя уже много лет. Тело все помнит, босс. Вы разговаривайте с господами, а о калориях я сама позабочусь. А теперь молчим. Они подходят.) - Можно войти? - Пожалуйста, господа. Доброе утро, Джейк. Надеюсь, вы хорошо выспались. (Подайте ему руку, босс.) - Спал как ребенок. - И я тоже. Иоганн протянула руку юристу. Саломон взял руку, приблизил к губам и после мгновенного замешательства поцеловал. Иоганн так удивилась, что чуть не рывком убрала руку назад. (- Черт возьми! Джейк меня что, за голубого принимает? - Он принимает вас за красивую девушку, какая вы и есть. Слушайте, босс, о Джейке мы поговорим позже.) - Я нарушаю вашу компанию, - извинился доктор Розенталь. - Можно мне войти, мисс Смит? - Конечно! Я очень рада вас видеть. Кто-то же должен убедить этих джентльменов, что у меня все в порядке с головой? Надеюсь на вас, доктор. Психолог улыбнулся в ответ. - Меня легко уговорить. Должен сказать, что ваше состояние улучшается прямо на глазах. Вы замечательно выглядите, мисс Смит. Иоганн улыбнулась и подала ему руку. Розенталь наклонился и поцеловал ее, но не быстро и испуганно, а нежно и с видимым чувством. Иоганн почувствовала, как по руке пробежала дрожь. (- Эй, что это? - Не связывайтесь с ним, босс. Это сущий волк, я вижу.) Выпрямившись, он не сразу отпустил ее руку, еще раз улыбнулся и только тогда отошел. Иоганн хотела спросить, всегда ли он так обращается с пациентами, но раздумала. Она почувствовала некоторую досаду из-за того, что другие два доктора не оказали ей таких же знаков внимания. Джонни Шмидт родился в таком месте, где целовать руки было не принято. Он к этому так и не привык, но мисс Иоганн Смит начинала понимать, что эта архаичная традиция - дело привычки. У нее слегка закружилась голова. Ее выручил голос, прозвучавший из двери, голос ее дворецкого. - Можно подавать, мисс Смит? - Каннингэм! Рада вас видеть. Да, подавать. Иоганн задумалась. Кто это дал указание сделать завтрак таким официальным? Слуга посмотрел мимо нее и сказал бесцветным голосом: - Спасибо, мисс. Иоганн удивилась. И Каннингэм, и вся мужская часть прислуги (да и женская отчасти) были словно загипнотизированы. Конечно, тут поневоле напугаешься. (- Бедняжка боится! - Конечно. Успокойте его, босс.) - Подойдите ко мне, Каннингэм. - Да, мисс. Дворецкий осторожно подошел к ней и остановился на почтительном расстоянии. - Подойдите ближе. Взгляните на меня. Не отводите глаз, Каннингэм. Вас шокирует мой вид, не так ли? Каннингэм сглотнул слюну и ничего не ответил. - Конечно, шокирует, - продолжала Иоганн. - Но если это шокирует вас, то представьте, каково мне. До вчерашнего дня я сам не знал, что меня превратили в женщину. Мне придется к этому привыкнуть. И вам тоже. Внутри я все тот же придирчивый, несносный и неблагодарный старый негодяй, который взял вас на службу девятнадцать лет назад. И я по-прежнему буду требовать безупречной службы, не замечая ваши старания и забывая сказать "спасибо". Ну, теперь мы понимаем друг друга? Слуга выдавил из себя улыбку. - Да, сэр. То есть... да, мисс. - Вы все еще называете меня "сэр", но вам придется поскорее привыкнуть к титулу "мисс", а мне придется привыкнуть к такому обращению. Нам, старым обезьянам, придется разучивать новые ужимки. Как чувствует себя миссис Каннингэм? - Лучше. Спасибо, мисс. - Хорошо. Скажите своей Мэри, что я спрашивала о ней. Теперь можете подавать. Завтрак прошел почти весело. Иоганн пригубила вино, одобрила его, но пить отказалась. Аромат вина буквально обжег ее, будто крепкий бренди, и она поразилась его удивительно богатому букету. Однако она не стала рисковать и ограничилась апельсиновым соком. Разговор за столом шел живо и в основном касался хозяйки, но о ней не говорили как о пациенте. Мужчины, казалось, состязались друг с другом, желая привлечь ее внимание... Иоганн обнаружила, что ей это нравится. Она часто смеялась, отвечала на их шутки, шутила сама. Правда, она видела, что Джейк ел мало и без аппетита, все время смотрел на нее и отводил взгляд, лишь когда она смотрела в его сторону. Бедняжка Джейк. (- Юнис, что мы будем делать с Джейком? - Позже, босс... не все сразу.) Она была снова удивлена, когда Каннингэм подошел забрать ее тарелку оказалось, что яичница, две булочки, апельсиновый сок, полстакана молока и одна из трех колбасок исчезли. - Кофе, мисс? - Я не знаю... Доктор Хедрик, мне можно кофе? - Мисс Смит, теперь, когда вы можете есть сидя, нет оснований воздерживаться от того, что вам нравится. - Это следует отметить. Это первый мой кофе за последние десять лет. Полчашечки для меня, Каннингэм, и полные для господ. Да, Каннингэм... у нас есть "Мум" девяносто седьмого? - Конечно, мисс. - Заморозьте и принесите. - Она несколько повысила голос. - А если здесь есть неженки, которые не пьют шампанское по утрам, пусть они незаметно улизнут. Никто не ушел. Когда бокалы были наполнены, встал доктор Хедрик. - Господа, тост... Все встали, Иоганн подняла свой бокал. Но не выпила: тост был за "нашу великолепную и очаровательную хозяйку... долгих ей лет жизни!" - Аминь! Виват! - и следом - звон стекла. Иоганн почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы, но вытирать не стала. - Спасибо, господа. Каннингэм, принесите новые бокалы. Когда они были наполнены, она сказала: - Я прошу вас постоять еще. - Она подождала, пока все встали. ...Выпьем за доктора Бойла и за вас, Джейк, старый друг. Если бы не ваша верность, если бы не ваша помощь, меня бы здесь уже не было... И конечно, за вас, доктор Хедрик, и за всех врачей, которые помогали вам и доктору Бойлу... и за всех терпеливых сестер, на которых я кричала... но все это может подождать. Я прошу вас выпить... - Из глаз потекли слезы, - за вечную память самой очаровательной, самой доброй и самой храброй девушки, которую я когда-либо знал... за Юнис Бранку. Тост потонул в тишине. Потом Джейк Саломон медленно согнулся в кресле и закрыл лицо руками. Доктор Хедрик бросился к нему, доктор Гарсиа - с другой стороны. Иоганн беспомощно смотрела перед собой. (- О Боже, зачем я это сделал! Но, дорогая, я же сказал это от чистого сердца. - Я знаю, босс, и очень это ценю. Ну, ничего, Джейк должен понять, что я мертва. И вы тоже. - Вы умерли, Юнис! - Не беспокойтесь из-за этого слова, босс. Я здесь и никогда от вас не уйду. Я же обещала вам. Разве я когда-нибудь нарушала свое слово! - Нет, никогда. - Поверьте мне и на этот раз. Но сейчас надо позаботиться о Джейке. - Как, дорогая! - Придет время, и вы узнаете. Поговорим позже, когда будем одни.) Доктор Розенталь склонился над ней. - С Вами все в порядке, дорогая? - Да, только очень жаль, что так получилось с мистером Саломоном. С ним-то все в порядке? - Да, скоро ему будет лучше. Мисс Смит, не беспокойтесь о мистере Саломоне. Вы вызвали еще один катарсис, который был ему необходим. А что касается его физического здоровья, то оно в руках доктора Хедрика... а Курт Хедрик не потерял ни одного пациента с тех пор, как начал заниматься врачебной практикой. В вашем доме есть все, что может потребоваться доктору Хедрику... а мистер Саломон даже не болен; ему надо только прилечь и принять успокаивающую таблетку. Доктор Розенталь сидел с нею, пока уносили тарелки, обеденный стол, стулья и прочее. Вернулись доктор Хедрик и доктор Гарсиа. Иоганн снова спросила: - Как он? - Почти заснул. Немного стыдится за эту "сцену" и за то, что "испортил торжество". Это его слова. Больше он ничего не сказал: ведь таблетка, которую я ему дал, живо растворяет подобные эмоции. Как вы? - Хоть сейчас на танцы, - ответил за нее доктор Розенталь. - Ну, мы можем начать наше совещание, мисс Смит. Пока вы готовились к завтраку, я обсудил все, что собираюсь сказать, с мистером Саломоном, и он это одобрил. Я больше вас не лечу. - Нет, доктор Хедрик! Нет! - Да, дорогая леди, да. Не стоит волноваться. Это лишь означает, что вы здоровы. Здоровы, хоть и слабы еще и за вами требуется уход. Но я не дезертирую, просто передаю вас доктору Гарсиа. Она взглянула на доктора Гарсиа - тот кивнул, - Незачем волноваться, мисс Смит. - Но... доктор Хедрик, вы ведь будете навещать меня? Обещайте! - С удовольствием. Но, боюсь, это будет не очень скоро. Срочно требуется произвести очень интересную пересадку. Радикальную. Сердце и два легких. Сейчас уже все готово для операции. Мне позвонили еще до того, как вы проснулись, и спросили, можно ли на меня рассчитывать. Я сказал, что позвоню позже, а после того как я увидел вас сегодня утром, я позвонил и сказал что буду оперировать. Конечно, предварительно я обсудил это с мистером Саломоном. - Он улыбнулся. - Так что, если вы позволите, я удалюсь. Иоганн вздохнула и подала руку. - Только потому, что это необходимо. Хедрик взял ее руку, склонился над ней. - Доктор, неужели вы сперва не продезинфицируете руку? - лениво произнес Розенталь. - Идите к черту, Рози! - ответил Хедрик и поцеловал ее руку. Иоганну показалось, что поцелуй длился по крайней мере вдвое дольше, чем поцелуй доктора Розенталя. Она почувствовала, как мурашки пробежали по руке, прислушалась к очень приятному ощущению где-то внутри себя. Да, решила она, если уж я женщина, то обычай целовать руку следует поощрять. (- Хотите переспать с ним, босс? - Юнис! - Да, бросьте вы, босс. Мы теперь сиамские близнецы и должны говорить друг другу только правду. Вы же хотели переспать со мной все это время, но не могли. Вы отдавали себе в этом отчет. И я тоже знала. Мы просто об этом никогда не говорили. И сейчас вы не можете. Но вы можете переспать с ним, если хотите... и это самый лучший способ отблагодарить мужчину. Но будьте аккуратней, дорогушка. Сделайте это здесь, а не там, где вас могут поймать, У него ревнивая жена, это по нему видно. - Юнис, я не собираюсь обсуждать такую нелепую мысль! Удивляюсь вам! Вы, такая милая девушка... и к тому же замужняя. - Уже нет, дорогуша! Я не замужем. Помните - "пока смерть нас не разлучит"? Это предел. Так мне сказали в церкви... К тому же я всего лишь дух. Впрочем, он напоминает мне моего мужа, такая же осанка, как у моего вдовца Джо Бранки. О нем нам тоже надо будет поговорить. Доктор собирается уходить. Так что улыбайтесь, если эта идея хоть смутно маячит у вас в голове. А вы об этом наверняка подумали.) Мисс Смит улыбнулась. - Доктор, я не прощаюсь с вами, я говорю "до свидания". Как только освободитесь, поспешите навестить меня. (У вас получается, дорогуша. Получается.) - Мисс Смит, - обратился к ней доктор Гарсиа. - Да, доктор? - Если вы готовы, я позову сестер, и мы отсоединим вас от всех этих приспособлений. Если вы хотите, можно сделать общий наркоз. Я предлагаю местную анестезию. Можно поставить ширму к подбородку, чтобы вы не видели, как я буду делать все это. Если хотите что-нибудь почитать, то текст можно спроецировать на экран. Можно еще включить музыку. - Лучше одну музыку. Я не хочу читать. Мне все это так интересно. Сделайте местную анестезию. Или вообще не надо анестезии. Боль меня не беспокоит. - Но она беспокоит меня, поэтому анестезию все же сделаем. В течение часа она слушала кассету с музыкальными записями от классического рока, к которому Иоганн так и не привык, до кантри, которое было популярным задолго до того, как Иоганн Шмидт родился на свет. Ощущать здоровое тело после стольких дней полной неподвижности было замечательно. Но важнее было другое - это тело обладало высокой чувствительностью, и каждое прикосновение к нему было приятно. Оно было совсем не таким, как та развалина, которую он оставил. Единственное достоинство того тела состояло в том, что оно хоть кое-как, но работало. То тело напоминало ей подержанный "форд", который он и еще четыре таких же шалопая купили однажды за семьдесят долларов в Балтиморе и на котором они пересекли полконтинента - без фар, без тормозов, без водительских прав, без инструментов, без ничего. Но крепкий уродец тащил их на своих трех цилиндрах со скоростью 25 миль в час. Им то и дело приходилось останавливаться и поливать водой спицы, чтобы те не выпали. Где-то на грязной дороге в Миссури машина кашлянула и встала. По запаху они определили, что сгорела проводка. Джонни исправил неполадку обернул сгоревшую проводку пипифаксом, обвязал веревкой... дал газу, и развалюха снова, как и раньше, потащилась вперед. Интересно, подумала Иоганн, где сейчас эта куча металлолома? И что стало с моим мужским телом? По завещанию оно должно достаться медицинской школе, но поскольку я не умер, то есть не совсем умер, то завещание не вступило в силу. Может, его набальзамировали? Или сожгли? Надо будет спросить. Несколько раз она чувствовала, как из нее что-то вытаскивали, а один раз острую боль, которую она, впрочем, стоически перенесла. Она чувствовала какие-то кисло-сладкие тошнотворные запахи, хотела предложить включить вентиляцию, но решила не вмешиваться. Наконец запахи исчезли, и она почувствовала, что ее моют. Потом сменили простыни и прокладки, сняли и ширму у подбородка. Две сестры вышли из комнаты, унося корзину с каким-то мусором. - Конец, - сказал доктор Гарсиа. - Все прошло хорошо, не так ли? - Да, все нормально. Я чувствую себя превосходно. - Она пошевелила пальцами ног, раздвинула и снова свела ноги. - Превосходно! Наконец-то я свободна! Доктор, поскольку я больше не привязана к этим проводкам и трубкам, может быть, можно обойтись и без больничной койки? Если я буду пользоваться своей собственной кроватью, я скорее перестану чувствовать себя больной. - Хм... зачем спешить? Эта постель удобна для массажей, здесь есть боковые перила, которые можно поднимать, когда вы спите, чтобы вы не упали с кровати. Мисс Смит, все сестры больше всего боятся, как бы пациент не выпал из кровати. - За кого вы меня принимаете? За дитя малое? - Да, мисс, именно за малое дитя. За ребенка, который только учится пользоваться своим телом. А дети часто падают. Но я не позволю вам падать. Ни во сне, ни когда вы будете учиться ходить, ни когда вы будете принимать ванну, а вам очень скоро этого захочется. (Не горячитесь, босс!) - Доктор, я не стану возражать. Но и у моей кровати есть свои преимущества. Стоит нажать на кнопку, и она примет нужную форму. В нее вмонтирован даже гидравлический лифт. Ее можно поднимать на любую высоту, а можно опустить так, что она будет не выше матраса на полу, всего десять дюймов над полом. Ну как? Согласны? - Хм... все-таки нет. - Я действительно падала с кровати лет десять назад. Это произвело на меня такое неприятное впечатление, что я заказала специальную кровать. А когда ложилась спать, опускала ее как можно ниже. - Хм... Может быть, мы пойдем на компромисс. Вы обещаете опускать кровать всякий раз, когда будете ложиться? И даже если не собираетесь спать? - Одобрено, подписано, зарегистрировано и скреплено печатями, улыбнулась она. - Я не думаю, что в этом есть необходимость. Мисс Смит, мы больше не будем мучить вас подробными медосмотрами, но мне хотелось бы постоянно контролировать ваше сердце и дыхание, не мешая вам, однако, вести нормальную жизнь. Именно поэтому я и хотел, чтобы вы оставались на больничной койке. Но если вы позволите прикрепить к вашему телу небольшой передатчик - он весит не более полуфунта, - то мы смогли бы обойтись без больничной койки. Он вам не помешает, скоро вы просто перестанете его замечать. Вы сможете даже купаться, не снимая его, он водонепроницаем. - Что ж, давайте его сюда, - улыбнулась она. - Я схожу за ним и велю сестрам поменять кровати. - Нет, сестрам это будет не по силам. Для этого нужны здоровые ребята, которые разбираются в технике. Позовите лучше Каннингэма. Но спешить некуда. Кстати, о сестрах... Вини, вам не хочется помыть руки или еще чего-нибудь? Я хочу поговорить с доктором наедине. Рыжеволосая девушка улыбнулась. - Дорогая, я все слышала. Не обращайте на меня внимания. - Послушайте, Вини, вы хорошо наложили мне косметику, когда я не знала, как это сделать. Но видите, ли, дорогая... Внешне я женщина. Но там, за моими глазами, я по-прежнему раздражительный старик, который слишком застенчив, чтобы обсуждать интимные вопросы в присутствии симпатичной девушки. А мне это сейчас надо сделать. - Мисс Герстен, идите к мониторам и отдохните. Я позову вас. - Да, доктор. Как только она ушла, Иоганн спросила: - Вы уверены, что все микрофоны выключены? - Мы говорим без свидетелей, мисс Смит. - Называйте меня Иоганн, доктор; это будет мужской разговор... хотя мне и неловко. Ну хорошо. Первый вопрос: я менструировал в последнее время? На лице доктора Гарсиа отобразилось удивление. - Вы заметили? Да, менструация только что закончилась; мы вынули тампон, когда снимали трубки, а новый был уже не нужен. Но где же я промахнулся? Я думал, что все предусмотрел и вовремя сделал обезболивание. Вы почувствовали спазмы? - Вовсе нет. Но ощущения были странными. Именно тогда я и стал подозревать, что я женщина. - Иоганн задумалась. - Может быть, из-за тампонов. Я чувствовал что-то странное там, внизу... а теперь этого ощущения больше нет. - Мне следовало бы пользоваться медицинскими прокладками, как обычно делают в больницах. Но я не думал, что среди всех этих трубок вы почувствуете тампон, тем более, что его вставили, когда вы были усыплены. Считают, что тампон практически не ощущается. - Да? Но я что-то чувствовал, хотя и не знал, каким должно быть ощущение. - Да, раньше мне не приходилось с этим сталкиваться. Ваш случай уникален. Это все, что вас беспокоило, мисс... извините, Иоганн? - Нет. Гинеколог осматривал мое новое тело? - Конечно. Доктор Кистра, лучший гинеколог в городе. Он смотрел вас, когда вы еще не могли двигаться, и проверил еще раз, когда сросся спинной нерв. Вы в это время были под наркозом. С этой стороны у вас все в порядке. - Я хочу видеть полный отчет. Черт возьми, доктор, я теперь отвечаю за это тело... и я знаю о нем столько же, сколько моя бабушка знала о самолетостроении. Другими словами, ничего. - Я могу принести вам полный письменный отчет, если вы хотите... - Конечно, хочу! - Но я могу рассказать все сам, нормальным языком. В отчете слишком много терминов. - Рассказывайте. - У вас нормальное женское тело, физиологический возраст - около двадцати пяти лет, календарный - несколько старше. Груди девственные - это не значит, что вы девственница - virgo intacta; это лишь значит, что вы не кормили грудью. Никаких следов хирургического вмешательства, из чего я заключаю, что аппендикс на месте и яичники не тронуты... - Это означает, что я могу забеременеть? - Да. Вы не только можете забеременеть, но и обязательно забеременеете, если, конечно, не будете полностью воздерживаться. Я не советую вам пользоваться календарным графиком, лучше всего прибегнуть к противозачаточным средствам, например, сделать шестимесячную вставку в ягодицу. Поскольку ваша кровь АВ-отрицательная, то около 6/7 мужского населения не подходят вам в качестве отцов; ребенок будет дефективным или родится мертвым. Это можно предотвратить, если своевременно обратиться к нам, но спонтанная беременность может плохо для вас кончиться. Планируйте, когда вы хотите забеременеть. А до той поры пользуйтесь контрацептивами. - Доктор, почему вы так уверены, что я забеременею? Если даже я буду вступать в половую связь... хотя я этого и не планирую... Черт, у меня было всего несколько часов, чтобы привыкнуть к мысли, что я женщина. У меня просто не было времени подумать над тем, каково быть женщиной по-настоящему. Как сказала одна старая дева: "Чушь, сладкий мой, можно это делать хоть тысячу раз - и ничего не случится". - Если вы нормально приспособитесь к своему новому телу, вам придется "быть женщиной по-настоящему". Иначе вы быстро окажетесь среди подопечных доктора Розенталя или в другом подобном заведении, например, в женском монастыре. Иоганн, в вашем новом теле нормальный женский гормональный баланс; поэтому вам нужно и вести себя соответственно. Но даже если вам вырезать яичники, это не разрешит проблему, а вы будете сожалеть об этом. Что касается сентенции старой девы, то на вас это не распространяется. Потому что у вас уже был ребенок. - Что?! (- Босс, что вы суете нос не в свое дело? Я бы и сама могла вам рассказать все, что вы хотите узнать. - Помолчите, Юнис.) Гарсиа удивленно взглянул на Иоганна. - Вы не знали? Я полагал, что раз это тело вашей секретарши, то вы должны были знать, что у нее был ребенок. Или дети. - Я не только не знал об этом, но я и сейчас этому не верю. Служба безопасности наверняка обнаружила бы этот факт... к тому же Юнис никогда не исчезала из виду так надолго, чтобы выносить ребенка. - Боюсь, что вам придется в это поверить, э-э... Иоганн. На животе и ягодицах есть следы растяжения - их трудно заметить, если нет загара, да и тогда их можно легко замаскировать косметическими средствами. Но они есть. Они не являются бесспорным свидетельством, поскольку у любой женщины, даже у мужчины такие метки можно спутать с индивидуальными особенностями распределения жирового слоя. Но они очень характерны для тех, у кого дети были. И шейка матки выглядит как у рожавшей женщины. Разница здесь настолько существенна, что даже непрофессионал может определить. Я сам видел. Если хотите, можно сфотографировать. (Бросьте это, босс!) - О нет. Я верю вам, вы мне все объяснили. - Я могу дать вам фото для сравнения. Оно заставит вас быть более аккуратной. Я вовсе не критикую миссис Бранку, я просто предупреждаю вас, что аппарат для производства детей, который вы унаследовали от нее, в отличном состоянии и готов работать каждый лунный месяц. Скажем, дней через десять. - Я буду осторожен. - Хотите лекцию по контрацепции? - Нет. - Иоганн криво улыбнулась. - По-видимому, у меня есть еще неделя, прежде чем что-либо случится. - Да, около того. Но Иоганн... нет, мисс Смит... знаете, как мы называем девушек, которые полагаются на график? - Нет. А как? - Мы заранее называем их матерями. - Ого! - Не тяните слишком долго с этим вопросом. Вас интересует еще что-нибудь? - Нет... не сегодня. Доктор, мне необходимо переварить все, что вы сказали. Спасибо. - Всегда рад помочь, мисс Смит. Дать указание, чтобы поменяли кровати? - Я пошлю за Каннингэмом попозже, сейчас я бы хотела отдохнуть. Доктор, прилепите этот ваш приемник мне на ребра. И пусть сестры не беспокоят меня пару часов. - Конечно, мисс Смит. И позвольте мне поднять перила на кровати, поскольку она повыше десяти дюймов от пола. - Ах да! Конечно.
Глава 10
(- Ну, Юнис? - Вы хотите услышать о моем маленьком! Босс, вы несносный старикан. - Дорогая, я не хочу услышать ничего такого, о чем бы вы не хотела говорить. Будь у вас хоть тройня от какой-нибудь дикой обезьяны, это нисколько не повлияет на мое отношение к вам. - Сладкоречивый старый лицемер. Вы же сгораете от любопытства. - Нисколько. Это ваше дело и ничье больше. - Не юлите, босс. Мои дела - ваши дела. Как может быть иначе? Принимая во внимание нашу с вами близость... которая мне по душе, если хотите знать. Вы вернули меня к жизни... когда я была уже мертва, как песок в пустыне. Теперь я счастлива, и если вы будете немного настойчивее, я сдамся. - Хорошо, дорогая. Как, черт возьми, получилось, что у вас появился ребенок? Когда у вас отыскалось на это время? Мне известна вся ваша биография, начиная со средней школы. - Босс, в вашем секретном досье была информация о семестре в средней школе, который я пропустила из-за ревматической лихорадки? - Дайте-ка вспомнить. Да, была. - Опечатка. Не "ревматическая", а "романтическая" лихорадка. Мне было пятнадцать, и я руководила нашими болельщиками. Наша баскетбольная команда выиграла региональный турнир... и я была в таком восторге, что отдалась стопперу. - Юнис, леди не подобает говорить "отдалась". - Босс, иногда вы наводите на меня тоску. По вашим понятиям, я не леди и никогда ею не была. Но у меня столько же прав находиться в этом черепе, сколько и у вас, а может быть, и больше. Поэтому не пытайтесь заставить меня говорить так, как говорила ваша мама . Хотя бы теперь, когда у меня больше нет Джо, с которым можно отдохнуть от ваших чопорных манер. - Извините, Юнис. - Джейк Соломон прав, босс. Я люблю вас. Но теперь мы с вами очень близки; нам следует расслабиться и получать от этого максимум удовольствия. Я многому могу научить вас в женских вопросах, если вы позволите. А теперь слушайте и не перебивайте.) Внутренний голос Иоганна начал изрекать длинную цепь односложных слов, которые были табу во времена его юности. (- Юнис! Пожалуйста, не надо, дорогая, вам это не идет. - Замолчите, босс. Я скажу все, что собираюсь сказать, даже если вы оглохнете. - Она продолжила: - Вот, пожалуй, и все. Это были те слова, от которых я заставляла себя воздерживаться в вашем присутствии. А теперь скажите мне, было среди них хоть одно, которое вы не поняли? - Не в этом дело. Никто не должен произносить слова, оскорбляющие слух других людей. - Я никогда не делала этого, босс. При людях. Но теперь я у себя дома. Вы хотите, чтобы я снова ушла? - Нет, нет. А вы уже уходили? - Конечно, босс. Я мертва, как мне кажется. Но сейчас я здесь и хочу здесь остаться. Если вы мне позволите. Если я смогу расслабиться, наслаждаться жизнью и не бояться обидеть вас. Не понимаю, почему латинские многосложные слова делают из меня леди, а односложные с теми же значениями - нет. Вы и я думаем одним мозгом - вашим, едим одним ртом - моим, вернее, тем, который был моим... и писаем через одну и ту же дырку. Почему бы нам не пользоваться одинаковыми словами? Кстати, что касается писания... о, извините, сэр, я хотела сказать "мочеиспускания"... - Бросьте ваш сарказм, девочка! - Кого это вы называете девочкой? На себя посмотрите. Пощупайте, что там у вас между ног? А как вы, бывало, смотрели на эти ноги, сластолюбивый старый козел! Меня даже в дрожь бросало. Кстати, о мочеиспускании. Вскоре надо будет позвать сестру с уткой, поскольку трубок больше нет... а я никак не могу выйти из комнаты, пока вы писаете; там темно, и я могу заблудиться и не найти дорогу назад. Поэтому вам надо или привыкнуть к этому, или прогнать меня навсегда, или смириться с тем, что у вас лопнет ваш новенький мочевой пузырь. - Конечно, Юнис. Я все понял. - Я снова вас обидела, босс? - Юнис, вы меня никогда не обижали. Иногда вы меня удивляли, иногда пугали, но гораздо чаще восхищали. Но вы меня никогда не обижали. Даже вашим перечнем непристойностей. - Ну, я так и думала. Если вы их уже знали, то вы не могли обидеться. А если вы их не знали, вам тоже было не на что обижаться. - Хорошо, дорогая. Я больше не буду исправлять вашу речь. Кстати, для справки: я употреблял все эти словечки задолго до того, как родилась ваша мама, а может быть, и бабушка. - Моей бабушке шестьдесят восемь. - Значит, я знал их и с удовольствием употреблял задолго до того, как родилась ваша бабушка, потому что они были табу. Но теперь для вас, детей, как я понимаю, они больше не запретны. - Да, не запретны. Обыкновенные слова. Здорово облегчают разговор. - Эти слова были в ходу задолго до того, как видео испортило английский язык. Кстати... вы произнесли одно такое слово... как его? Ага, "трахаться". - Ах да, босс, это слово не следовало включать. Оно не классическое. Это современный сленг. Это глагол, который значит "совокупляться". - Фу ты! Юнцы! Когда я был ребенком, я знал по крайней мере две дюжины слов со значением "трахаться", некоторые - новые, некоторые старые, и это помимо обыкновенной ругани. - Вы не дали мне договорить, босс. Это слово служит для обозначения всевозможных видов совокупления, о которых вы и не слыхивали, которые бы вас так шокировали, что вы бы выпрыгнули из своей постели. Ничего удивительного в том, что вы не слышали раньше этого слова. - Почему же, слышал. Эй, младенец, у меня есть для вас новость. - Да, сэр? То есть, мисс Смит, дорогуша. Мисс Смит... Как я смеялась, когда в первый раз услышала это обращение. Но это неплохо, поскольку оно объединяет нас. Скажите, как вам понравился Розенталь? Он вкладывает в поцелуй столько чувства! Больше, чем некоторые парни в постели. - Дорогая, ваши мысли не только грязные, но очень непоследовательные. - Как у меня могут быть грязные мысли, когда это, в общем-то, ваш мозг, босс? Я по колени влипла в это дерьмо. - Замолчите, Юнис, сейчас моя очередь говорить. В том, что вы мне говорите, нет ничего нового. Такие слова существовали на протяжении всей истории. Оргиями наслаждались и в викторианской Англии. Все это было известно и во времена моей юности, хотя на это и смотрели большими глазами. Юнис, поскольку мы пытаемся найти общий язык, то разрешите мне сказать вот что: все, что вы когда-либо видели, пробовали, слышали, я встречал в своей жизни еще до того, как родилась ваша бабушка... и если мне это нравилось, я продолжал это делать, несмотря на риск.) Второй голос некоторое время молчал. (- Может быть, мы просто раньше начинаем? Сейчас меньше риска и меньше запретов. - Разве? - О, я уверена, что мы начинаем раньше. Мне было пятнадцать, когда я забеременела, а начала я на год раньше. - Юнис, дорогая, основная разница между молодыми и старыми и главная причина так называемого конфликта поколений в том, что молодые просто не могут поверить, что старики когда-то по-настоящему были молодыми... в то время как для старика его молодость кажется не такой уж далекой, и его чертовски раздражает, когда кто-либо говорит, что старый хрыч не знает, что такое быть молодым. - Босс... - Да, дорогая? - Босс, я всегда знала, что вы молоды душой, несмотря на все эти старческие пятна на вашем лице... я очень хотела, чтобы вы не были старым и больным. Мне было так больно видеть, как вам больно. Иногда, придя домой, я плакала. Особенно когда вас что-нибудь злило, и вы говорили мне то, что не хотели сказать и о чем позже жалели. Я хотела, чтобы вы стали здоровым... и знала, что это невозможно. Я одна из первых подписала ваш контракт. Точнее, Джо и я... как только мы узнали в Клубе редкой крови о такой возможности. Раньше мы не могли этого сделать, иначе бы вы узнали и запретили мне. - Юнис! Юнис! - Вы мне не верите? - Верю... но от этой мысли у нас появляются слезы. - Высморкайтесь, босс, и перестаньте хныкать. Ведь все кончилось хорошо. Вы же хотели услышать о моем маленьком. Может быть, это отвлечет ваши мысли от несущественных проблем. - Только если вы сами хотите рассказать... Юнис, моя любовь. Моя единственная любовь... - По-моему, я ясно сказала, что хочу. Я расскажу все. Это займет немало времени, но если вы хотите это услышать, если вас это не будет шокировать, то пожалуйста, босс. В рассказе будет много деталей моей сексуальной жизни, которые помогут вам в вашей... точнее, в нашей сексуальной жизни. Или вы в самом деле верите в ту чушь, которую вы говорили доктору Гарсиа о том, что вы и не думаете "быть женщиной по-настоящему"? - Я не знаю, Юнис. Я не так долго был женщиной, чтобы понять, чего я хочу. Черт возьми, дорогая, вместо того чтобы веста себя как девушка, я сам на девушек заглядываюсь. Например, на эту рыжеволосую сестричку. - Да, я заметила. - Это сарказм или ревность? - Что? Я вовсе не иронизирую, босс, дорогой. Я вовсе не хочу, чтобы мы друг с другом ссорились. Ревность для меня - лишь слово в словаре. Я говорю то, что думаю. Когда Вини накладывала на нас косметику, вы заглядывали ей под халат каждый раз, когда она нагибалась. И я поневоле смотрела. На ней не было бюстгальтера. Вини - женщина и знает это. Если бы у вас было мужское тело, а не только мозг, ей, пожалуй, не следовало бы так близко подходить к вашей постели. - Вы, помнится, сказали, будто не знаете, что такое ревность. - Я не ревнива. Я лишь хотела сказать, что все могло бы случиться. Я не критиковала ее, Я не имею ничего против девушек. С девушкой тоже может быть совсем неплохо.) Иоганн ответил не сразу. (- Юнис... вы хотите сказать, что у вас были связи с другими... м-м... - Босс, сегодня не начало двадцатого века. Мы живем в двадцать первом. Так и говорите: трахалась ли я с бабами? Вы спрашиваете, не лесбиянка ли я? - Нет, вовсе нет! Может быть, я и имел это в виду... Просто я хотел, чтобы вы пояснили, что вы имели в виду. Ведь вы же замужем. Или замужество - лишь прикрытие? Я думаю... - Перестаньте "думать", дорогой. Трахалась. Я не гомосексуальна. И Джо тоже не гомосексуален. Джо, как кот весной, всегда готов трахаться, и у него это здорово получалось. Правда, когда он рисовал, то забывал обо всем. "Гомосексуальность" - это слово больше не беспокоит никого из моих ровесников. Ни слово, ни сам акт. А почему бы и нет? Правительство это поощряет своей пропагандой ограничения рождаемости. Если бы я была лесбиянкой, у меня бы не появилось притворной "ревматической" лихорадки. Девушки ласковее, но с ними я слишком раскованна; мне гораздо интереснее быть с парнями. Но в какой вы команде, босс? То вы говорите, что мякнете перед Вини: то вы расстраиваетесь из-за того, что она мне тоже приглянулась. Что же вы собираетесь делать с нами, дорогой? На какой вы стороне? Или на обеих? Или вообще обойдемся без секса? Нет, только не это! Я имею право голоса? - Конечно, имеете. - Интересно, босс, вы весь оплевались, когда я предположила, что вы могли бы отблагодарить доктора Хедрика в постели... а когда мы говорили о том, чтобы переспать с девушкой, вы немного воспрянули духом. Я думаю, вы ничего не собираетесь себе пришить? - Юнис, что за чушь вы несете! Любимая, хотя я и счастлив, что мы вместе, но "конфликт поколений" все еще не исчерпан. Виноват, но у меня привычка, выработанная на протяжении всей жизни, никогда не говорить все, что я думаю, женщине, даже если я с ней в одной постели. - Да, конечно, вы со мной в одной постели! - Вот именно. И мне поэтому еще трудно говорить вам всю правду. Мне очень трудно стать женщиной. Но еще прежде чем встал вопрос о докторе Хедрике, я задумался над последствиями для женщины... молодой и... богатой. - Богатой? Я об этом не подумала. - Юнис, любимая, нам придется думать и об этом. Конечно, мы будем "женщиной по-настоящему". - Ура! - Успокойтесь, дорогая. Если бы мы были бедными, то самое простое было бы попроситься назад к Джо. Конечно, если бы он нас принял. Но мы не бедны; мы просто до нелепости богаты, а от богатства избавиться еще тяжелее, чем его приобрести. Поверьте мне. Когда мне было около семидесяти пяти, я попытался несколько разгрузить свое состояние, пока я еще жив, чтобы оно не досталось моим внучкам. Но отдать деньги, не потеряв большую их часть в самом процессе, так же трудно, как загнать джинна в бутылку. Поэтому я сдался и составил мое завещание таким образом, чтобы как можно меньше из моих денег досталось моим так называемым наследникам. - Так называемым? - Да, так называемым. Юнис, моя первая жена была милой девушкой, очень похожей на вас, как мне теперь кажется. Но она умерла при родах, и сын от нее давно уже умер. Агнес взяла с меня обещание, что я снова женюсь, и я так и сделал, едва овдовел. От второго брака была девочка, но ее мать развелась со мной, когда ребенку не было и года. Я женился в третий раз снова дочка, и снова развод. Я толком не знал своих дочек и пережил их и их матерей. Но... Юнис, у вас тоже редкая кровь; вы не знаете, как наследуется тип крови? - Точно не знаю. - Жаль. Имея склонность к математике, я выучил схему наследования типов крови так же хорошо, как и таблицу умножения. Потеряв первую жену, я стал более предусмотрительным и обеспечивал присутствие доноров до того, как моих жен направляли в палату для родов. Вторая жена имела кровь группы А, третья - В... позже я узнал, что обе мои мнимые дочки имели группы 0. - Мне кажется, я что-то упустила, босс. - Юнис, отец с группой крови АВ не может произвести детей с группой 0. Но не подумайте, что я держал зло на моих дочерей; ведь это была не их вина. Я бы любил Эвелин и Роберту, пытался любить, хотел любить, но их матери не допускали их ко мне... пока не оказалось, что я могу завещать много денег. Вот тут-то и произошло переключение с честной неприязни на поддельную любовь. Это было отвратительно. Я не чувствую каких-либо обязательств перед внучками, поскольку они не мои внучки. Что вы, Юнис, думаете об этом? - О, босс, по-моему, комментарии здесь излишни. - То есть? Кто это там всего пять минут назад говорил, что мы должны быть абсолютно откровенны друг с другом? - Я согласна с вашими выводами, босс, то есть с фактами, которые привели вас к этим выводам. Мне кажется, наследственность не должна здесь играть какую-либо роль. Мне кажется, что вы бередите старые раны... а это плохо. Плохо для вас, босс. - Дитя мое, вы сами не знаете, о чем говорите, - Может быть. - Не "может быть", а точно. Ребенок он и есть ребенок. О детях надо заботиться, их надо любить. Иначе во всей нашей жизни не было бы никакого смысла. Юнис, я сказал вам, что моя первая жена была чем-то похожа на вас. Агнес... мы любили друг друга такой любовью, что это было больше чем просто любовь. И я был с ней всего один год, потом она умерла при родах. И я любил своего сына так же сильно, как и ее. Когда его убили, во мне что-то умерло... и я пошел на дурацкий четвертый брак в надежде оживить себя, получив еще одного сына. Но в тот раз мне не повезло - детей не было. Мне пришлось всего лишь отвалить денег, и я снова стал свободен. - Извините, босс. - Не за что извиняться. Но я хотел сказать не об этом, Юнис. Когда мы поправимся, напомните мне, что надо порыться в ящике с драгоценностями и найти его солдатскую бирку - все, что осталось от него. - Если хотите. Но, дорогой, это же ужасно: все время оглядываться назад вместо того, чтобы смотреть в будущее. - Это зависит от того, как смотреть назад. Я не печалюсь о нем, я горд за него. Он погиб с честью, сражаясь за свою страну. Но на его солдатской бирке указана группа крови, "Тип 0". - Ого! - Да, именно "тип 0". Это значит, что мой сын был таким же моим, как и дочери. Но это не мешало мне любить его. - Да, но... вы узнали об этом благодаря той бирке? После того как он погиб? - Черта с два! Я знал об этом со дня его рожденья; я подозревал, что он может быть не от меня, еще когда Агнес забеременела... и я принял это. Юнис, я носил рога с достоинством и никогда не высказывал ей свои подозрения. Что же, следующим женам я достался уже с ветвистыми рогами. Муж, который ожидает чего-то другого, обречен на разочарование. Но у меня никогда не было иллюзий на этот счет, поэтому я не был разочарован. Для этого не было оснований. Я и сам научился сексу большей частью у замужних женщин, и началось это с раннего подросткового возраста. Я думаю, такое бывает в каждом поколении. Но рога причиняют боль лишь тогда, когда мужчина достаточно глуп, чтобы верить, будто его жена не такая, как все, несмотря ни на что. - Босс, вы думаете, что все женщины такие? - О нет! Во времена своей юности я знал множество супружеских пар, в которых и он и она - насколько мне было известно - шли к алтарю девственниками и оставались преданными друг другу всю жизнь. Может быть, и среди теперешней молодежи есть такие пары. - Да, наверное, есть. Но я не из таких. - И я тоже. В этом вопросе нельзя полагаться на статистику, Юнис. Секс это такой предмет, о котором все врут. Но я хотел сказать, что мужчина, который наслаждается сексом, где это только возможно, а затем женится и ожидает, что его жена не такая, как все, просто глуп. Я был умнее. Что касается Агнес, то она была ангелом, но с копытами. Это старый сленг, но понять его легко. Мне кажется, что Агнес за свою короткую жизнь никогда не ненавидела кого-либо и любила так же свободно, как и дышала. Юнис, вы сказали, что рано начали, да? - В четырнадцать лет, босс. Скороспелая сучка, правда? - Скороспелая - может быть, но не сучка. И моя Агнес тоже не была сучкой, хотя она радостно отдала свою девственность, как она говорила, в двенадцать лет. - В двенадцать? - Удивлены, дорогая? Опять конфликт поколений: ваше поколение думает, что это оно изобрело секс. Агнес действительно была скороспелой, в то время в шестнадцать лет девушка не считалась готовой для половой жизни. Обычно начинали в семнадцать или восемнадцать. И очень часто можно было столкнуться с настоящей девственностью, хотя я и не специалист в таких вопросах . Но рекорд принадлежал не Агнес. Я помню в школе девочку из грамматической школы, которая "отдалась" в одиннадцать лет, не испытывая при этом никаких угрызений совести. К тому же она была любимицей учителей, у нее был невинный взгляд, и она получала призы за регулярное посещение воскресной школы. Моя дорогая Агнес была такой же, только ее доброта и милая внешность не были поддельными. Она просто не видела в сексе ничего грешного. - Босс, в сексе нет греха. - А разве я сказал, что есть? Однако в те дни я чувствовал себя виноватым, пока Агнес не вылечила меня от этого предрассудка. Ей было шестнадцать лет, мне - двадцать. Ее отец был профессором в ветеринарном колледже, где я учился, и однажды в воскресенье меня пригласили на ужин... в первый раз мы делали это на диване в гостиной. Все это произошло так быстро, что я даже несколько удивился и испугался. - Что напугало вас, мой дорогой? Ее родители? - Да. Они были наверху и, вероятно, еще не ложились. К тому же Агнес была так молода - в то время девушки не могли выходить замуж раньше восемнадцати. Не то чтобы меня когда-либо останавливал ее возраст, просто в ту ночь я не был готов, не ожидал этого. - А как можно к этому подготовиться, босс? - Контрацептивы. Мне оставался еще целый год до получения диплома, у меня не было денег, не предвиделось никакой работы, и меня, честно говоря, не тянуло жениться. - Но о контрацептивах должна заботиться девушка, босс. Именно поэтому я и чувствовала себя такой дурой, когда залетела. Мне бы и в голову не пришло просить, чтобы парень из-за этого женился на мне, даже если бы я была уверена, что забеременела именно от него. Когда я поняла, что залетела, то собрала все свое мужество и сказала родителям. Они меня отругали. Отцу пришлось заплатить штраф, потому что лицензии у меня еще не было. О том, чтобы выйти замуж, даже разговора не было. Меня даже не спросили, от кого я забеременела, и я сама не стала бы говорить об этом. - Юнис, неужели вы не знали, от кого? - В общем-то знала. Наша баскетбольная команда и три девушки, болельщицы, поселились в одной гостинице; с нами был и тренер, учитель физкультуры. Но он ушел в город. Мы собрались отметить победу в комнате у парней. У кого-то была марихуана. Я затянулась раза два, но мне не понравилось, и я занялась джином и лимонадом, которые гораздо вкуснее. Я не собиралась участвовать в сексуальной оргии: у нас в школе это было не принято. К тому же у меня был парень, и я была ему верна... то есть, как правило... и его не было с нами. Но когда моя подруга сняла с себя одежду, то и я не смогла удержаться. Я высчитала в уме, что у меня еще два безопасных дня, и тоже разделась, то же сделала и третья подруга. Никто не заставлял меня делать это, босс. Не было даже намека на изнасилование. Как же я могла винить парня? Но оказалось, что я сосчитала неверно, и к середине февраля я уже точно знала, что залетела. Потом я рассказала родителям, и меня отослали на юг к тетушке, чтоб я полечилась от "ревматической лихорадки", которой у меня, сами понимаете, никогда не было. Мне потребовалось на это 269 дней после того баскетбольного матча, и я как раз успела к началу занятий в школе и закончила ее вместе со своим классом. - Ну, а как же ваш ребенок, Юнис? Мальчик? Девочка? Сколько ему сейчас лет? Двенадцать? И где он сейчас? - Не знаю, босс. Я подписала отказ от материнства, чтобы мой отец получил свои деньги назад, если найдется кто-либо, кто захочет принять ребенка. Босс, разве это справедливо? Пять тысяч долларов... отец едва наскреб их, а те, которые живут на пособие, не платят штрафа и могут даже требовать бесплатного аборта. Я этого не понимаю. - Вы ушли от ответа, дорогая. Где ваш ребенок? - Мне сказали, что он родился мертвым. Но, насколько я знаю, они всегда так говорят, если девушка подписывает отказ и кто-то хочет взять ребенка. - Но это можно узнать. Если бы ваш ребенок умер, то и штраф бы не взыскивался. Отец вам об этом не рассказывал? - Я его не спрашивала. Это очень деликатный. вопрос, босс. Мы назвали это "ревматической лихорадкой". В любом случае, когда мне исполнилось восемнадцать, мне выдали лицензию на трех детей без каких-либо вопросов. Юнис, неважно, что вы придумали для прикрытия. Если ваш ребенок жив, мы можем найти его!) Второй голос не ответил. (- Ну, Юнис? - Босс, лучше не ворошить прошлое. - Вы не хотите детей, Юнис? - Я этого не говорила. Вы сказали, что для вас не имело значения, что ваш сын не был по-настоящему вашим сыном. Я думаю, вы правы. Но если где-то и есть мой ребенок, а ему сейчас около тринадцати лет, то мы чужие друг другу. Я не была ему матерью, не воспитывала его: я ему никто. К тому же вы забываете, что меня убили. - О, Юнис, дорогая! - Видите? Если бы мы нашли этого мальчика или девочку, мы не смогли бы утверждать, что я жива, что снова живу внутри вашей головы. Мы не посмеем это утверждать... иначе нас снова свяжут, но уже навсегда. - Она вздохнула. - Но я бы хотела иметь ребенка от вас. Вы рассказывали мне об Агнес, дорогой. Расскажите еще. Она действительно была похожа на меня? - Да, очень. То есть не внешне. Но если бы я верил в переселение душ - а я не верю, - то я бы подумал, что вы - это Агнес, которая вернулась ко мне. - А может, я и есть она? Почему вы в это не верите, босс? - Вы это серьезно? - Нет. Я никогда в это не верила, хотя большинство наших друзей верили в реинкарнацию. У меня не было оснований верить или не верить в нее. Поэтому я никогда не высказывала своего мнения на этот счет. Но, босс, когда вас убивают, а вы не умираете, то поневоле начинаешь по-другому смотреть на все это. Дорогой босс, вы считаете, что я - лишь продукт вашего воображения, не так ли?) Иоганн не ответил, и она продолжала: (- Не бойтесь признаться, босс; вы меня не обидите. Я знаю, что я это я. Мне не нужны доказательства. Но вам нужны, вы должны знать наверняка. Признайте это, дорогой. Будьте открыты со мной. - Юнис, мне действительно надо знать наверняка. Ведь если я сошел с ума, если вы лишь продукт моего воображения, то мне лучше ничего не знать об этом. Дорогая, простите меня... но я почувствовал облегчение, когда вы сказали, что не хотите разыскивать вашего ребенка. - Я знала, что вы обрадовались... и знала почему. Босс, не торопитесь. У нас уйма времени, так что расслабьтесь и наслаждайтесь жизнью. Какое-нибудь доказательство придет само собой... такое, что знаю я и о чем вы не можете знать помимо меня. Вы получите доказательство и будете так же уверены в моем существовании, как и я. - Что ж, логично. Юнис... вы сейчас говорите так, как говорили, когда хотели успокоить меня. - - Я и впредь собираюсь успокаивать и ругать вас, босс, как если бы я была вашей мамой. И я никогда не перестану любить вас, босс. Но кое с чем нам надо поторопиться. - С чем? - С уткой. Иначе у нас с вами случится "мокрое дело". - О, черт! - Расслабьтесь, босс. К этому надо привыкнуть. - Черт возьми, я не хочу, чтобы меня усаживали на утку, как ребенка на горшок! Знаете, что получится? Ничего! Я зажмусь и не смогу этого сделать. Юнис, там, за дверью, ванная. Может быть, нам попросить, чтобы нас туда довели и оставили одних. - Босс, вы не знаете, что получится. Вы вызовете сестру. Она постарается вас отговорить. Затем она пойдет за доктором Гарсиа. Он придет и тоже будет спорить, а если вы будете упрямиться, он вызовет Джейка. К тому времени, как порисуется Джейк, мы намочим постель. - Юнис, вы несносны. Хорошо, давайте скажем сестре, чтобы принесла нам утку. - Минуточку, босс. А не можем мы как-нибудь убрать эти перила? - Как? - Если мы сможем, то что остановит нас? Мы сами доберемся до ванной, никого не спрашивая. - Юнис, я не ходил уже больше года! - Но это было до того, как вы получили это подержанное, но, в общем-то, достаточно новое тело, босс. - Вы думаете, мы сможем идти? - Давайте попробуем. Если у нас закружится голова, мы сможем удержаться за кровать, а затем медленно опуститься на пол. Я уверена, что мы сможем хотя бы ползти, босс. - Хорошо. Давайте попробуем. - Посмотрим, как устроены эти перила.) Иоганн обнаружила, что разобраться в устройстве перил не так-то просто. Лежа в постели, их никак нельзя было опустить. Не удивительно, сказала она себе, если бы это можно было сделать, то их конструкция была бы несовершенной. (- Юнис, нам все-таки придется вызвать сестру. Черт! - Не сдавайтесь, босс. Может быть, надо нажать вон ту кнопку на пульте. Если перегнуться через перила, то мы наверняка сможем дотянуться до нее.) Иоганн подтянула колени, повернулась... и приятно удивилась от того, что ее тело оказалось таким гибким. Затем она просунула руку между прутьями, но до пульта не дотянулась и выругалась. Затем она вдруг обнаружила, что перила закреплены двумя простыми замками; по одному на каждой стороне в нижней части кровати. Дотянуться до них было действительно трудно. Большим пальцем руки она открыла левый замок, и перила легко убрались. Она засмеялась. (- Ну как, партнер? - Пока все замечательно, босс! Держитесь за край кровати, когда будете спускать ноги. Если упадете, то все пропало. Держитесь!) Иоганн опустила ноги на пол и встала, держась за кровать. Все ее тело дрожало. (- Кружится голова. - Конечно. Но это пройдет. Успокойтесь, дорогой. Босс, мне кажется, мы можем идти... но лучше не рисковать и отправиться ползком. Если у нас снова закружится голова, мы сможем прилечь на коврик. Если Вини что-нибудь услышит, то с этого момента нас будут кормить только через решетку. Что вы думаете на этот счет? - Я думаю, что нам нужно скорее добраться до унитаза, чтобы не пришлось сваливать вину на кошку. Будем добираться ползком.) Спуститься на пол было несложно; но ползти было нелегко: ноги путались в халате, Иоганн села и снова была удивлена гибкостью своего тела. Такие изгибы Иоганну не удавались с двенадцатилетнего возраста. Но думать об этом было некогда. Спальная накидка не вызвала особых затруднений: она застегивалась спереди на магнитную ленту. Иоганн скинула ее и положила на пол. Но халат застегивался сзади. (- Липучка? - Нет, завязки. Похоже, что они не затянуты на узел. Если потянуть, они развяжутся.) Наконец Иоганн освободилась и от халата. Дальше она поползла голышом. Открыв дверь в ванную, она оказалась у цели. ...Наконец она облегченно вздохнула. (- Теперь полегчало. - И мне тоже. Хотите попробовать дойти до кровати? Только надо будет за что-нибудь держаться. А можно подозвать кресло и катить его перед собой.) Иоганн почувствовала, что стоит на ногах довольно твердо, ходить было даже легче, чем когда-либо за последние двадцать лет. И все-таки она держалась поближе к стене, на которой были перила, предназначенные для старика, который всегда боялся упасть. Таким образом она добралась до трельяжа, остановилась перед ним и взглянула на себя. (- Боже мой, Юнис, какая вы красивая! - Боже мой, на что мы похожи! Сучка-грязнуля! Босс, посмотрите, какие ногти на ногах! Это же настоящие когти! О Боже, груди провисают! И живот стал дряблым! - Красивая. Совершенно бесподобная. Юнис. любимая, я всегда хотел увидеть вас совершенно голой. И теперь вижу! - Да уж, видите. Жаль, что у меня не было времени привести себя в порядок перед тем, как вы меня увидели. Волосы растрепаны. И... да, так и думала. От нас пахнет. - Эй! - Извините, нажала по ошибке не ту кнопку. Босс, мы примем горячую пенистую ванну, прежде чем вернемся в постель. Провислости и обмяклости за один день не убрать, но, по крайней мере, мы можем помыться. - Она повернулась и осмотрела свои ягодицы. - О Боже! Широкие - это хорошо, но до определенной степени. - Юнис, это самая симпатичная попка в штате. Да что там, во всех Штатах! - Была когда-то... И снова будет. Я обещаю, босс. С завтрашнего утра мы начинаем систематические упражнения. Все надо подтянуть. - Хорошо, если вы так считаете, хотя я по-прежнему говорю, что вы самая роскошная и красивая девушка, которую я когда-либо видел. Юнис? Помните тот наряд под русалку? На вас был лифчик?) Она засмеялась. (- О небо! Нет, босс, не было. Но тогда мои груди были упруги и не провисали. Я думаю, в тот раз вы видели меня в наиболее голом виде. - Как вы думаете, красавица, на кого я сейчас смотрю? - О, я имела в виду то время, когда я еще была жива. Тогда я была вашей "милой девочкой", которая не смела позволить вам увидеть больше, чем вы бы хотели, несносный старик. Впрочем, вы могли бы увидеть меня и совсем голой, если бы у вас хватило мужества об этом попросить. - Теперь я каждый день буду проводить по несколько часов перед зеркалом. - Почему бы и нет, дорогой; теперь это ваше тело. Но давайте положим перед ним гимнастический мат и будем тем временем делать упражнения. Многие упражнения легче делать перед зеркалом. Я думаю...) Дверь резко открылась. - Мисс Смит! Иоганн вздрогнула от неожиданности, затем ответила: - Мисс Герстен, какого дьявола вы врываетесь в уборную без стука? Сестра не обратила внимания на эту вспышку гнева, поспешно подошла к пациентке и подхватила ее под руки. - Обопритесь на мое плечо. Давайте вернемся в кровать. О Боже, что скажет доктор Гарсиа! Он убьет меня! С вами все в порядке? Иоганн увидела, что сестричка вот-вот заплачет. - Конечно, все в порядке. - Иоганн попыталась освободиться из ее объятии, но обнаружила, что девушка была сильнее, чем казалась. - Вы не ответили. Сестра заплакала. - Ну пожалуйста, дорогая, не спорьте со мной! Давайте уложим вас в постель, пока вы себя не поранили. Может быть, доктор Гарсиа не будет сильно злиться. Видя, что молоденькая девушка так взволнована, Иоганн не стала сопротивляться и отправилась в постель. Рыжеволосая сестричка перевела дыхание. - А теперь, если вы будете крепко держаться за мою шею, я подниму ваши ноги. Несносная девчонка! Так меня испугать! Иоганн не старалась ей помочь. - Вини... - Да, дорогая? Позвольте мне уложить вас в постель! Доктор будет ужасно злиться. - Не так быстро. Если вы хотите пожаловаться, то идите жалуйтесь. Я могу держаться за кровать и не упаду. На лице сестры отразилось отчаяние. - Вы хотите, чтобы меня уволили, мисс? Или занесли в черный список? Что я вам сделала плохого? - Вини, дорогая... - Да? - Не стоит говорить доктору Гарсиа. Иоганн обняла ее за талию. Сестра покраснела, но не отстранилась. - Но я обязана. Я должна сообщать ему обо всем. - Но не на этот раз. И я тоже ничего ему не скажу. Совершенно секретно, знаем только вы да я. И больше никто. - Хорошо. Я не буду говорить, если вы не скажете. - Обещаете? - Обещаю. Иоганна поцеловала ее. Вини не отстранилась, но казалась удивленной и слегка напуганной. Затем она задержала дыхание, приоткрыла губы и ответила на поцелуй. Когда они оторвались друг от друга, сестра сказала: - За это меня тоже могут уволить. Она не пояснила, за что именно. Казалось, она не замечала того, что Иоганн свободной рукой поглаживала ее грудь. - Ну хорошо. Остановимся на этом, и я лягу в постель... Нет, не помогайте мне, я сама управлюсь. И Иоганн доказала это - легла сама. Сестра накрыла ее простыней, и сразу же ее лицо приняло официальное выражение. - А теперь давайте оденемся. - Она нагнулась, чтобы поднять халат и накидку. - Какая капризная девочка! Раскидала свои одежки по полу. И так меня напугала! - Выкиньте их на помойку. Я не буду их носить. - Ну-ну, дорогая. Вам не обязательно носить накидку. Всего лишь халат. Хотите, я принесу новый? - Вини, я больше не собираюсь носить эти идиотские ангельские наряды. Вы можете оставить накидку. Но халат я носить не буду. Лучше останусь голой. - Доктор Гарсиа... - Перестаньте угрожать мне доктором Гарсиа. Мы уже обсудили это, не так ли? Сестра закусила губу. - Да... - Его не касается, сплю я голая или нет. И я буду спать голой, пока мне не принесут что-нибудь приличное. Вы ночуете здесь? Может быть, вы одолжите мне ночную рубашку? Или пеньюар. - Да, я сплю здесь. Но я не могу одолжить вам рубашку, потому что я и сама сплю раздетая. - Что ж, это разумно. - Но в вашем доме есть халаты, и белье, и все такое. В вашей гардеробной. - Черт возьми! Кто их заказал? - Я не знаю, мисс Смит. Их принесли и сложили там, когда стало ясно, что они вам понадобятся.